Леди не копают могилы - Татьяна Владимировна Солодкова

Диана поморщилась и не ответила.

Он что, не видит, что у нее все хорошо? Прекрасно как никогда — хоть сейчас на бал в королевский дворец.

Старуха Глашира, в этот момент накладывающая повязку на ее распоротую руку, подняла на вошедшего глаза и осуждающе покачала головой.

— Иди погуляй еще. Леди Делавер пока не готова ехать в усадьбу. — И продолжила обматывать ее предплечье длинным узким отрезом белой ткани. Полный оборот вокруг руки и еще один...

Люди без дара считают, что на магах все заживает как на собаках. Неверно считают: на магах заживает лучше. Вот только чем выше уровень — тем быстрее работает самоисцеление. А у Дианы четвертый, серединка на половинку. Кровь остановилась быстро, но до полного заживления, судя по виду раны и ощущениям, было еще далеко. День? Два? Боги, она понятия не имела.

Но болело чудовищно. И рана откровенно пугала и своими рваными краями, и глубиной. Поэтому, когда соседка лишившейся жилья семьи за неимением целителя и даже знахаря предложила ей помощь в перевязке, Ди не стала отказываться.

Сейчас она сидела у стола в тесной кухоньке сердобольной старушки, вытянув поврежденную руку, а бабка Глашира обворачивала ее тканью.

Сегодня Диана в полной мере поняла, что не зря в Гильдии магов черные и белые всегда работали в паре. Когда-то так было принято в связи с «ненадежностью» темных. Их боялись и им не доверяли, считая, что светлый напарник необходим исключительно для контроля. Времена изменились, а принцип работы «черный плюс белый» — нет. Кто-то же должен был лечить темных...

Только у тетки Фло были свои принципы — принципы жадности, о да.

— Диана, — буркнула Ди, и старуха, не понимая, перевела на нее взгляд. — Диана, не «леди Делавер», — пришлось пояснить. Ди обвела помещение взглядом и невесело усмехнулась. — Тут как-то… неуместно.

А старуха... разулыбалась, будто ей сказали что-то приятное.

— Ну, я пойду, да? — как-то неуверенно переспросил Корт, все еще топчущийся на пороге.

— Иди, иди, — покивала ему хозяйка домика. — Выдохнет госпожа, отдохнет и поедет.

Диана вздохнула и не стала спорить.

От растраты резерва глаза слипались. Куда уж тут спорить?

***

В итоге добралась в усадьбу Диана уже затемно. И, должно быть, и вовсе ползла бы от усталости, если бы пришлось идти пешком. Но Корт, преисполненный энтузиазмом и ответственностью в связи со своей новой должностью, не только привел Роззи прямо к крыльцу бабки Глаширы, но и вызвал охрану из хозяйского дома. Сам ли он озаботился сопровождением или получил нотацию от «вашества», Ди не интересовалась — не было сил.

Резерв благодаря кольцам-накопителям она истратила не полностью, и он исправно восстанавливался. А вот к подобным физическим нагрузкам Ди не привыкла, а потому хотелось только лечь и не вставать с постели до следующего обеда.

Да и нервное истощение никто не отменял. Видеть маленького съежившегося снуса в клетке на практическом занятии в академии — это одно, и совсем другое — столкнуться с отожравшейся нечистью, готовой дорого продать свою жизнь.

А еще этот жуткий ребенок, которого Диана уже однажды видела в деревне и чуть сдуру не пальнула в него магией. Оказалось, что мальчик с задержкой в развитии не кто иной, как внук старухи Глаширы. Ди только-только пришла в себя, как он зашел с улицы и уставился на нее таким убийственным взглядом, что даже разъяренный снус казался по сравнению с ним милым ручным питомцем.

— Янис просто не любит чужих, — ляпнула тогда старушка и торопливо прикусила язык. Шутка ли — назвать племянницу хозяйки «чужой».

Но Диана пропустила это мимо ушей. Зато поскорее засобиралась домой.

Никогда она не хотела быть борцом с нежитью и нечистью — и была совершенно права. Впрочем, дети казались ей не менее пугающими и непонятными…

Двор усадьбы в это время был пуст и тих. Выскочивший со стороны внутреннего двора конюх быстро забрал Роззи и увел за собой. А вооруженный коротким мечом здоровый детина, которому поручили доставить госпожу до места в целости и сохранности, вежливо осведомился, не нужно ли ей что-то еще, получил отрицательный ответ и был таков. А Диана вошла в дом, не чувствуя под собой ног от усталости.

В таком состоянии даже противный олень показался ей не таким уж уродливым и уж точно не страшным.

Она как раз прошла мимо каменного животного, завернула за угол и… чуть от неожиданности не пальнула остатками магии во внезапно выросшее перед ней живое препятствие.

— Ты почему не была на ужине? — строго спросил притаившийся в тени колонны Себастиан.

Одетый в наглаженный костюм-тройку, с золотистым шелковым платком на длинной шее, идеально причесанный и надушенный, после грязи и крови, с которыми Диана столкнулась совсем недавно, он выглядел словно человек из другого мира. Не того, в каком внезапно оказалась она.

Ди и сама не знала, что взбесило ее больше: лощеный вид кузена, с которого тетка требовала разве что посещать скучных старух-подружек, или же то, что он за каким-то чертом притаился в полумраке коридора, чтобы застать ее врасплох.

— Спятил?! — рявкнула она, сжимая руку, с которой чуть было не сорвалось черное пламя, в кулак. — Ты что, следишь за мной?!

Кузен же, явно даже не догадывающийся, какой опасности только что избежал, скривился, возведя глаза к потолку.

— Зачем мне за тобой следить? Увидел в окно, что ты подъехала к дому, и решил встретить.

Встретить? Как же, так она и поверила.

Он наконец вышел из-за колонны, и Диана инстинктивно сместилась вправо, чтобы не дать кузену, как в прошлый раз, перекрыть ей пути к отступлению.

Встряхнула волосами и вскинула подбородок.

— Вот и я думаю: зачем тебе за мной следить, — согласилась холодно.

Себастиан усмехнулся каким-то своим мыслям и осуждающе покачал головой.

— Ты так и не поняла, да, дорогая кузина? Тетушка Фло терпеть не может, когда кто-то пропускает семейные ужины.

Ах, семейные? Так вот как это называется? Теперь они одна большая семья?

— А то что? — прямо спросила Диана.

Кузен пожал плечами с деланной небрежностью.

— А то плакало наше наследство.

С ума сойти, какая самоуверенность. Какая наглость!

Желание таки поджарить магией зад этому зарвавшемуся родственничку стало почти нестерпимым. Но все же «почти». О