Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

Он притягивает меня к себе, и я прижимаюсь щекой к его груди, крепко прижимая его.

— Я думал, что потерял тебя, — шепчет он в мои волосы.

— Никогда, — говорю я, сглатывая, и, кажется, впервые это правда. — Я никогда не смогу оставить тебя.

Он проводит пальцем по моей щеке, слегка задевая нижний край одного из моих шрамов.

— Я видел, как ты убивал его, — бормочет он, — и все же я все еще не чувствую, что…

— Мы сделали это? — Спрашиваю я, поднимая на него глаза.

Он серьезно кивает мне.

— Темнота. Я все еще чувствую, что она витает в воздухе.

Я сжимаю губы и отстраняюсь от него.

— Это потому, что сейчас это внутри меня.

Затем я поднимаю руку и снимаю корону. Кажется, мне очень хочется сделать это теперь, когда Артос мертв, и я не могу не задаться вопросом, не было ли это Волшебством, которое удерживало его на месте все это время, помогая мне, когда я даже не знала, что мне помогают. Я провожу пальцем по самому высокому шпилю, на нем засохла кровь Артоса. Я перевожу взгляд с него на Кристена, немного напуганная тем, что я найду на его лице.

Но страх, который я видел раньше, был обменян на надежду. Его глаза такие голубые, но дело не столько в цвете, сколько в эмоциях, которые так свободно плавают в их океане. Он осторожно забирает у меня корону, секунду изучая ее, прежде чем снова сократить расстояние между нами и твердо водрузить ее обратно мне на голову.

— Зора, — медленно произносит он, встречаясь со мной взглядом и опуская руки с моей макушки к лицу, крепко сжимая ее. — Я никогда не мог тебя бояться. Страх, который я испытываю, больше связан с Зеркалом. — Его плечи опускаются, и он прижимается своим лбом к моему. — Так много всего нужно сделать, и все это ложится на твои плечи после смерти Хармони и Каллума.

— Я последний правитель, — бормочу я. Я даже не осознавала.

— Я знаю, что никто не смог бы сделать это лучше, — серьезно говорит он, — но мы говорим о целом царстве, а не только об одном королевстве. Это много, но я хочу, чтобы ты знал, что мы справимся с этим вместе. Я буду делить это бремя до тех пор, пока ты этого хочешь.

— Кристен…

— Давай похороним наших друзей, — говорит он и отходит, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к центру города.

Я спешу за ним.

— Кристен, — пытаюсь я снова.

Но он продолжает идти вперед.

Он знает.

Я останавливаюсь, зная, что я должна сделать, и зная, что это будет чертовски больно.

— Кристен, я должна уйти.

Он резко останавливается и поворачивается ко мне, его грудь вздымается от тихой паники.

— Нет.

— Я бессмертна, — говорю я ему, затем поднимаю ладонь, выпуская на свободу лишь часть своей силы. Она с треском взлетает вверх неукротимыми серебристыми струями, и я быстро сжимаю пальцы, в ужасе от того, что она может натворить, когда у меня еще нет поводка. — Я бессмертна, и я обладаю силой, которая слишком велика для этого царства.

— Нет, — снова твердо говорит он, в гневе указывая на меня и подходя ближе, но затем останавливается в нескольких футах от меня. — Мы слишком долго и упорно боролись за то, чтобы ты ушла.

— Я пообещала свою сущность Магии. — Я сглатываю и отвожу взгляд. — Я хотела бы остаться, но не понимаю, как это возможно. Может быть, я смогу вернуться после того, как разберусь со своей силой, но я не знаю, сколько времени это займет, и я не хочу заставлять тебя ждать меня.

Зрачки Кристен расширяются в еще большей панике.

— Нет, — и на этот раз это больше похоже на мольбу.

Я делаю медленные шаги к нему, затем беру его руку в свою, проводя большим пальцем по его распухшим после битвы костяшкам.

— У власти есть цена, и это моя.

— Я никогда не просил платить, — рычит он.

— Это не имеет значения.

— Тогда я буду ждать. — Он сжимает мою руку. — Я буду ждать тебя. Всегда.

Слезы жгут мне глаза, потому что я знаю, что теперь моя очередь.

— Нет, — шепчу я.

— Останься.

— Нет.

Кристен дергает меня за запястье, и я натыкаюсь на него.

— Останься на ночь, — исправляется он, отчаяние прорезает каждую черточку его лица.

Я вырываю у него свое запястье, затем хватаю его за талию, притягивая к себе так близко, как только могу. Он наклоняет свое лицо к моему, его глаза крепко зажмурены, и слезы текут по его щекам, как и по моим собственным.

— Сегодня на ночь, — соглашаюсь я.

Глава 27

КРИСТЕН

Мы с Зорой идем рука об руку к центру Синлона, вынужденные остановиться задолго до него и начать перешагивать через тела. Солдаты Артоса в основном прислоняются к зданиям, их рты, по-видимому, заткнуты проволокой, поскольку они делают именно то, что приказала Зора. Они смотрят на то, что натворили, и мирятся с этим, если такое вообще возможно.

— Как без тебя эти солдаты будут наставлены на путь истинный? — Бормочу я, разглядывая руну Хаоса на их нагрудниках.

— О политике позже, — умоляет Зора, и я быстро киваю ей, наши лица мрачнеют, когда мы наконец обходим последнее тело и стоим на нижней ступени Дворца Векса. Мы оборачиваемся лицом к толпе, и у нас обоих прерывается дыхание, наши руки крепко сжимаются в безмолвном ужасе.

Насколько хватает глаз, тротуара нет. Только тела.

Зора дрожит, и я обхватываю себя руками, когда она прислоняется своим плечом к моему. Ни у кого из нас не было иммунитета к смерти в этой жизни. Вместе мы видели больше, чем кто-либо другой. Но это. Это тот образ, который навсегда поселится в наших головах. Мы никогда не забудем смерть в этот день, как бы сильно мы ни старались избавиться от нее.

— Они погибли не напрасно, — обещаю я себе и наклоняюсь, чтобы поцеловать Зору в висок.

Справа от нас раздается шум шагов, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Америдию, Кайю и Тейлиса, ведущих всех тех, кто сбежал. Они подходят и встают рядом с нами — избитые, истерзанные и покрытые синяками. Многие из них кричат от ужаса, когда видят своих близких среди моря мертвых, и это все, что происходит в течение, кажется, нескольких часов: живых целиком поглощают мертвецы. Мы стоим там, усталые и разбитые, и мне хочется думать, что все это что-то значило, но это тяжело. Артос ушел, но какой ценой? Я