Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

— Ты этого не знаешь, — настаивает Кайя, и прежде чем я успеваю возразить, она крепче сжимает мои руки. — Ты не знаешь, Зора, и не узнаешь, пока не останешься.

— Я не из тех, кто остается на месте, — говорю я.

Кайя вздыхает и встает, качая головой. Она подходит к двери и распахивает ее.

— И мой брат не из тех, кто снова становится правителем после того, как провел всю свою жизнь в нищете. — Она пожимает плечами и бросает на меня многозначительный взгляд. — Он старается для тебя. Почему ты не можешь попытаться ради него? Может быть, вы оба найдете радость в простоте этого.

Пытаюсь. До того, как Артос напал на Гронем, мы с Кристеном были на пороге такой непонятной темы для нас обоих. Он был готов простить меня, несмотря на все ужасные вещи, которые я совершила, и я была готова простить его.

Но это… Это будет попытка другого рода. Это было бы похоже на то, когда мне пришлось бы держать его за руку на смертном одре много лет спустя, зная, что я никогда не последую за ним туда, куда он отправится за пределы Зеркала.

— Просто подумай об этом, — говорит мне Кайя, закрывая за собой дверь, — и перестань бояться любви. Ты заслуживаешь этого, Вайнер, и на твоем месте я бы забрала это, пока можешь. — Ее глаза блестят, и она качает головой. — Я бы сделала все, чтобы иметь хотя бы крупицу того, что есть у вас с Кристеном, но с Хармони. Но теперь она ушла. Действительно, по-настоящему ушла.

— Кайя, — шепчу я. — Мне так жаль. Может быть, я смогу вернуть ее. Может быть…

— Нет. — Она говорит это так твердо, что я удивляюсь. — Я хочу этого, — поправляется она. — Конечно, я хочу этого, но Хармони этого не хотела. Она сказала мне это ночью перед битвой. Она сказала мне, что если ей суждено умереть, что она хотела бы отдохнуть.

— Если я могу что-то сделать, я это сделаю, — яростно говорю я ей.

Но Кайя качает головой.

— Ты не можешь это исправить. Это был звонок Хармони, и это то, чего она хотела. — Она слабо улыбается, и одинокая слеза скатывается по ее щеке. — Я просто пытаюсь сказать тебе, чтобы ты дорожила этим, Зора. Цени это до чертиков.

Затем она уходит, и еще больше слез наворачивается на ее глаза. Я сглатываю, когда закрывается дверь, и оглядываю маленькую комнату для гостей. В голову приходит мысль, и я вытягиваюсь под кроватью, пока мои пальцы не натыкаются на коробку с нитками. Я срываю ее с места и кладу на кровать, открывая и удивляясь свету внутри. Теперь это выглядит по-другому, так же как все выглядит немного по-другому. С добавлением силы Артоса я вижу в воздухе гораздо больше нитей, переплетающихся с теми, которые я могла видеть раньше, такими как ВРЕМЯ и СМЕРТЬ. Новые нити темнее, более злобные, но тем не менее нити. В своей коробке я вижу за резким светом все свои нитки, которые я когда-либо предлагала в обмен на еду, или красивое платье, или на то, чтобы поспать где-нибудь в тепле, свернувшись калачиком. Они хаотичны и нестабильны, и я думаю, мне просто трудно смириться с тем, что я больше не должен быть таким, и, возможно, это было бы неплохо. Может быть, не завтра, но в конце концов Магия призовет меня служить ему. До тех пор, может быть, я смогу наслаждаться нормальностью и постоянством любви, тем, что нашла ее, и быть счастливым от того факта, что это Кристен. С ним никогда не будет скучно.

Я вздрагиваю от стука в дверь.

Тейлис просовывает голову.

— Ты голая? — спрашивает он, драматически широко раскрыв глаза.

Я смеюсь и закрываю свою коробку с нитками, двигаясь к нему.

— Кристен вырвал бы твои глаза, если бы яэто действительно было так.

— Тогда у нас могли бы быть одинаковые шрамы, — замечает Тейлис.

— Это было бы круто, — признаю я, мои руки немного дрожат от нервов, но безымянный палец все еще на месте. Я думаю, он может оставаться неподвижным долгое время. Я восхищаюсь его смелостью сделать это. Хотел бы я украсть у него что-нибудь, и, возможно, у меня получится.

— Было бы неплохо, но тогда тебе пришлось бы сжечь еще и половину лица для полного эффекта, — говорит он и протягивает мне руку.

Я просовываю в него руку.

— Я бы так и сделала, — говорю я, пожимая плечами.

Он пристально смотрит на меня.

— Ты действительно хотела бы, не так ли?

— Конечно. — Я улыбаюсь ему. — Шрамы мне идут.

— Так они и делают. — Он поднимает украшенный кольцом палец и тычет в одну из выбившихся прядей, выбивающихся из моей прически. — Ты великолепно выглядишь, Вайнер.

— О, я знаю. — Я расправляю плечи.

Тейлис смеется и помогает мне спуститься по ступенькам.

— Ты готова? — спрашивает он.

Я судорожно втягиваю воздух.

— Почему я так чертовски нервничаю?

Он останавливает нас перед единственной дверью, и я отпускаю его руку.

— Потому что это все, — говорит он, и в его голосе слышится грусть. Не из плохих. Больше похоже на то, что чувствуешь, когда часть твоей жизни готова исчезнуть. Не навсегда, но пока. — Это то, за что вы двое боролись. Любовь. Семья. Мир.

Я делаю еще один вдох и встряхиваю руками, прежде чем твердо кивнуть ему.

— Я готова.

Тейлис улыбается и открывает дверь.

С другой стороны находится небольшая комната, украшенная белыми цветами. У меня перехватывает дыхание, когда я осматриваю их все. Когда-то они были символом всего, что стояло между Кристен и мной, и, возможно, в каком-то смысле они такими и остаются, но сейчас они больше похожи на оду нам, на борьбу, с которой мы столкнулись, чтобы быть здесь, стоя друг напротив друга.

На нем костюм. Его темные волосы зачесаны назад, а голубые глаза сияют, когда наши взгляды встречаются. Звездный свет пульсирует на моей коже, когда я делаю осторожный шаг вперед, следуя по дорожке, проложенной между цветами и свечами.

Я, блядь, не собираюсь плакать, я, блядь, не собираюсь плакать.

Я сейчас, блядь, расплачусь.

Но мне не так уж стыдно за это. Не здесь, с ним, когда мои руки скользят в его. На этот раз я чувствую, что могу быть уязвимой, и я даже не могу начать описывать чистое облегчение которое наполняет меня