Две хризантемы - Рико Сакураи

Госпожа Югей улыбнулась:

– О да! Наш господин умеет доставить удовольствие женщине…

– Но к чему я все это говорю вам?.. – посетовала на себя госпожа Ива.

– Потому что мы – отвергнутые женщины. И у нас общая цель – уничтожить госпожу Хитоми, – пояснила Югей.

– Но как?

– Вы готовы помогать мне?

– Конечно, госпожа Югей! Но с одним условием: впредь мы не будем соперничать за сердце господина.

В этот же день госпожа Югей написала письмо своему брату:

«Дорогой Канаэ!

Очень по тебе скучаю, ведь мы не виделись с тех пор, как ты получил назначение в Гифу. Прошло без малого пять лет. Из робкой неопытной девушки я стала женщиной. Теперь я имею честь жить в поместье Момодзоно, что принадлежит господину канцлеру Уми-Сайто.

Шесть лун назад, когда я еще жила в Исияме, ты прислал мне письмо с известием о своей женитьбе. Я всячески радовалась за тебя и твою избранницу. Но, если быть откровенной, я, как наложница, знаю наверняка – мужчине недостаточно лишь одной женщины.

Поэтому я и пишу это письмо, ибо в поместье живет очаровательная Ихара, дочь госпожи Хитоми, которая в свое время пользовалась особенной привязанностью господина Тоётоми Хидэёси. И насколько мне известно, он обещает за ней хорошее приданое.

Не мне говорить, дорогой братец, что значит породниться с самим сёгуном, пусть даже взяв в наложницы его дочь. Надо признаться, что госпожа Хитоми перестала представлять для него какой-либо интерес и он буквально переуступил ее своему канцлеру. Но Ихара по-прежнему остается его дочерью. Я припоминаю, что в Исияме господин Тоётоми был всегда добр по отношению к ней.

Да и потом, ты окажешь мне огромную услугу, если устранишь нежелательную соперницу.

Жду тебя к Празднику любования кленами, который состоится через семь дней».

Миёси Канаэ несколько удивило послание сестры, и, несмотря на дерзость намечаемого предприятия, он нашел его вполне разумным и своевременным, ибо его жена пребывала на том сроке беременности, когда плотские утехи становятся опасными, и он все чаще подумывал о наложнице.

Будучи чиновником четвертого ранга и выполняя обязанности помощника наместника провинции, господин Канаэ, конечно, понимал, что он не вправе претендовать на особое внимание госпожи Ихары. Некоторое время его одолевали сомнения. Но перспектива того, что Ихара сможет замолвить перед сёгуном всего лишь слово – и он сам станет наместником, взяла верх над всякой нерешительностью, и Канаэ поспешно собрался в Момодзоно, чтобы успеть к празднику, ведь еще следовало заехать в Киото, где он намеревался купить подарки хозяину дома, сестре, госпоже Хитоми и юной Ихаре.

Между тем госпожа Югей поведала господину канцлеру, что ее родной брат приезжает в Киото по делам и она хотела бы с ним увидеться и, если господин того позволит, пригласить в поместье. Господин Уми-Сайто не возражал…

Госпожа Югей села в паланкин и отправилась в Киото на третью линию, где находился дом ее покойных родителей, в котором должен остановиться брат. Он не заставил себя долго ждать.

Югей распорядилась, дабы домашние слуги, следившие за порядком и охранявшие жилище от участившихся пожаров, приготовили покои для Канаэ. Сама же молодая женщина разместилась в комнате матери с ширмами и бамбуковыми шторами цвета прелой листвы.

Югей сидела подле жаровни в покоях матери. Дни становились все холоднее, стояла десятая луна, поэтому в помещении требовалось постоянно поддерживать тепло. Но она не могла согреться и потому приказала принести еще одну жаровню.

К вечеру, когда настал час Собаки и двор окутали осенние сумерки, на улице, возле ворот, послышался шум. Югей встрепенулась и тотчас приказала отворить их – приехал Канаэ.

Паланкин господина Миёси в окружении слуг и небольшого отряда стражников проследовал во двор. Югей вышла поприветствовать брата. Она поклонилась и произнесла:

– Надеюсь, твои волнения, связанные с неудобством дороги и излишним беспокойством, оправдают себя.

Канаэ замер от неожиданности, он давно не встречался с сестрой, которая за это время расцвела и стала красавицей.

– Югей! Я рад тебя видеть. Не тревожься, все в порядке. Погода и звезды благоприятствовали нам. Ты прекрасно выглядишь – фрейлины императрицы блекнут перед твоей красотой.

Югей улыбнулась, ибо знала о своей привлекательности, оттого ей было вдвойне обидно, что господин Уми-Сайто не уделяет ей внимания.

– Я приказала приготовить покои, что ты занимал в юности.

– Отлично. Я немного устал и проголодался.

– Кухарка потушила красную фасоль с запеченной рыбой и приготовила овощной салат. Мы отужинаем вместе, ведь нам есть о чем поговорить, – заметила Югей.

Канаэ улыбнулся:

– Ты всегда была рассудительна и чрезмерно самостоятельна. Надеюсь, эти качества пошли на пользу…

– Несомненно, – сказала сестра. – Тебе необходимо переодеться, я распорядилась приготовить кимоно и теплую куртку отца. В доме прохладно, за время нашего долгого отсутствия он остыл, слуги не отапливали наши покои – я же здесь всего лишь второй день.

Наконец Канаэ переоделся и расположился за столом в небольшой трапезной рядом с сестрой. Она не без удовольствия заметила, что за минувшие пять лет Канаэ стал более представительным, возмужал и производил впечатление вполне респектабельного господина, все это непременно требовалось, дабы осуществить ее план.

Канаэ с аппетитом поглощал овощной салат, рыбу и фасоль. Югей была почти не голодна, она отведала лишь салат и налила брату земляничного вина.

– Вино из старых матушкиных запасов. Я боялась, что оно сильно перебродило, но бочка, где оно хранилось, оказалась отменной. За столько времени напиток не потерял своего первозданного аромата.

Канаэ отпил вина и ощутил нежный букет земляники, по телу разлилось живительное тепло.

– Перейдем к делу, – брат был настроен решительно, – не будем тратить время. Расскажи мне подробно о своем плане.

– Все очень просто. Ихара молода и красива, я боюсь, что господин охладеет к своей фаворитке и ее место займет дочь. Да и фаворитку я хочу устранить…

Канаэ удивленно вскинул брови:

– Как? Отравить? Нанять убийцу?

Югей рассмеялась:

– Зачем?! Я выкрала у Хитоми свиток со стихами, теперь я знаю ее почерк. Просто я напишу от ее имени письмо, где она, сгорая от любовного нетерпения, назначит тебе свидание… А затем оно случайно попадет в руки господина канцлера. Таким образом я избавлюсь от матери и дочери.

Канаэ замер:

– Хм… А ты уверена в невинности Ихары?

– Безусловно. Я знала ее