Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Моя мать – старшая принцесса. После того как она вышла замуж за моего отца, она выделила для его наложниц целый дворец. Род Хань перестал существовать еще до моего рождения, поэтому мой отец никогда не брал себе наложниц, он искренне любил только мою мать. И такое бывало.

Однако, думая о своем брате или отце, о том, сколько наложниц могли себе позволить мужчины, я все равно не смогла унять бушующий в сердце огонь. Я даже не понимала, что это было за чувство – раздражение, презрение или что-то еще. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного, в былые дни я спокойно проживала жизнь и ни на кого не обращала внимания, мне не было дела до других женщин, в отличие от брата и наследного принца, постоянно обхаживающих их. Видела я только женщин Восточного дворца, готовых на все, дабы заполучить благосклонность наследника. Тогда я была еще совсем глупой и была уверена: когда я выйду замуж, никогда не позволю своему мужу заводить наложниц, не позволю ни с кем делить его.

Но тогда я думала о Цзыдане, о возлюбленном моего детства. Он был единственным мужчиной в моих глазах, а я должна была стать единственной в его сердце.

Сяо Ци был другим. Мы с ним даже не были влюблены друг в друга. Он – мой номинальный муж, которого отец использовал как разменную монету. Со дня нашей свадьбы мы не виделись три года. Он спокойно жил один, более того – у него были наложницы. Это все – его личное дело, меня это не касалось.

Когда я думала об этом, то смеялась над собой, а сердце мое разрывалось от мук. Сложно было описать эту боль. Я прислонилась к столбу, обняла саму себя и горько улыбнулась.

Юйсю перепугалась.

– Рабыня оговорилась, ванфэй, прошу, умерьте гнев, не сердитесь так…

– Все хорошо, мне все равно.

Я покачала головой и улыбнулась – я сказала то, во что сама не верила.

– Рабыне не дóлжно так много болтать, это все моя вина!

Юйсю была готова расплакаться. Глядя на ее встревоженное лицо, я понимала, как сильно она волновалась за меня. И меня это еще больше огорчило. Здесь были мой муж, мой новый дом, много слуг, беспрекословно подчиняющихся мне, но только эту девочку волновали мои настоящие чувства.

Прижимаясь к столбу, я огляделась – все вокруг было чуждо мне. Разве это – мой дом?

Я хотела домой… Но где теперь был мой дом? В столице? В Хуэйчжоу? Или здесь? Как же больно… и холод пронизывал меня до костей…

Я опустила голову, стараясь подавить печаль, раздирающую сердце в клочья, унять рвущиеся наружу трусливые слезы. Как бы Юйсю ни звала меня, я отказывалась поднимать голову. Затем она дернула меня за рукав и опустилась на колени.

Я подняла наконец голову и увидела на другом конце галереи Сяо Ци – он стоял там, заложив руки за спину. Несколько стоящих позади него генералов отступили в сторону. Он подошел ко мне, и я застыла, не успев утереть собравшиеся в уголках глаз слезы.

Сегодня он был одет не в военную форму, а в черный наряд с глубоким воротником и широкими рукавами. Волосы высоко собраны в пучок. Смотрелось очень красиво и достойно.

– Почему ты не в комнате? – Он нахмурился, но говорил со мной нежно. – На севере холодно, ты должна беречь себя.

Когда я услышала его заботливые речи, на сердце стало еще горше. Я опустила равнодушный взгляд и сказала:

– Благодарю ван-е за заботу.

Он не нашелся, что ответить.

Ветер усилился – подхватил край моего пояса и забрался под одежду – стало холодно. Он пристально смотрел на меня, точно хотел что-то сказать, но продолжал молчать. Мы стояли рядом друг с другом, а сказать было нечего…

Вежливо приклонив голову, я развернулась и ушла.

Я вернулась в комнату, чувство стеснения в груди не проходило. Я прилегла вздремнуть немного, но сон так и не пришел – все время ворочалась с боку на бок.

Стоило мне закрыть глаза, как сразу возникал образ Сяо Ци. Спустя какое-то время появились мои отец и мать. Я вспомнила и свою тетю. Вспомнила, как она говорила, что, если бы не все, что дала мне семья, у меня ничего бы не было. Если я потеряю покровительство семьи и останусь одна, как я буду жить дальше? Мои слава и позор, мои беды и благополучие, даже моя жизнь и смерть – все сосредоточилось в руках семьи.

Вот только я больше не цзюньчжу, не любимица тысяч людей, не своенравная игривая девочка, любящая спать на коленях родителей и просить ласки их рук, я больше не их маленькая А-У… Для них меня больше не существовало.

С того дня, как я вступила в свадебный зал и стала Юйчжан-ванфэй, мне суждено было стоять рядом с этим человеком до конца своей жизни, носить его фамилию и идти рядом с ним в неизвестное будущее.

Ветер бился в пограничные заставы северной границы, как же холодна была здесь луна. Я была так далеко от дома. И единственный, кто был у меня в этих пустынных краях, – мой муж. Быть может, если на то будет его желание, он создаст для меня новый мир.

А если затем он уйдет, что тогда? Мой мир снова рухнет? Я продолжала беспомощно ворочаться среди подушек, не в силах совладать с печалью. В этом мире от меня отвернулись собственные родители. Неужели и он меня бросит? Его слова крутились у меня в голове: «Отныне ты моя ванфэй, и я намерен провести эту жизнь с тобой. Я не позволю тебе сдаться!»

Если бы я только могла, как бы я хотела поверить ему… Но впереди меня ждет длинная жизнь, в которой будут не только я и он. Нас будет окружать еще столько всего – посторонних людей, ненужных вещей…

До сих пор все это не имело никакого значения, я всегда думала, что все это было неважно. До того момента, пока я не встретила тех женщин на галерее… его женщин… его наложниц… Как это могло быть неважно?

Сквозь сон я услышала голоса – как же они сейчас раздражали меня.

– Кто там шумит? – Я села, нахмурилась и пригладила волосы.

Юйсю быстро ответила:

– Госпожа Лу привела двух девушек – Юй-эр и Цинлю. Они ждут ванфэй снаружи.

Я поморщилась и впервые обратилась к служанке строго:

– В этой резиденции существуют хоть какие-то