Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

пробует ставить катетер в мочевой пузырь. Но я давлю на него телекинезом и из съёжившегося члена омеги в подставленную ёмкость течёт жёлтая струйка. Сам я у него в головах.

— Ну вот, — глажу я растрепавшиеся волосы Личного Слуги, — пописали…

Тут лицо Эльфи искажается гримасой боли — снова начались схватки. Поводив пальцами по его повлажневшим вискам, отключаю болевые рецепторы и он расслабленно выдыхает.

Лисбет в это время пытается прощупать родовые пути и выяснить насколько раскрылась матка. Но я же вижу в энергетическом зрении, что до полного раскрытия далеко — Эльфи у меня первородящий, а у нас даже воды не отошли.

Вот подождём, как отойдут, так и вынем ребёночка телепортацией. Или, может быть, сразу сейчас?

— Оме Лисбет, ну, что там? — спрашиваю закончившего манипуляции целителя.

— Нет, оме, пока ничего… шейка не раскрылась… Да он у нас первородящий к тому же, так что часов восемь — это минимум…

Ох! Восемь часов — это много.

Сейчас-то у нас сколько времени. Передо мной повисли часы Зульцберга, телепортированные из кабинета. Девятнадцать часов, да ещё восемь. Это в семь часов, не раньше. (Сутки двадцатичасовые же).

— Оме Лисбет, а что если прямо сейчас я извлеку ребёнка и плаценту?

— А вы можете, оме?

— Да, телепортация мне подвластна в полном объёме (кто его знает — этот объём? Но здесь и сейчас вытащу без проблем).

— Было бы неплохо, оме Ульрих. Да и нашего Эльфи мы избавим от мучений. Только… мне бы хотелось дождаться исхода вод. Нет-нет, вы не подумайте, оме… Просто тогда матка уже раскроется и, когда вы изымете ребёнка и послед, я буду уверен, что в ней ничего не осталось…

— Хорошо, давайте подождём… Эльфичка, ты согласен?

— С чем, оме? Что-то не так? — забеспокоился он.

— Нет-нет всё нормально. Я тебя обезболил и сейчас мы просто дождёмся, как сойдут воды, а потом я просто, под надзором оме Лисбета, вытащу из тебя ребёночка и всё!

Лизелот показал мне знаками, что ещё не все манипуляции с рожеником закончены.

— Вот Лизелот сейчас с тобой позанимается, а мы пока выйдем с оме Лисбетом, не бойся ничего, — похлопал я омегу по ручке, судорожно сжавшей простыню.

Мы вышли из смотровой, а Лизелот занялся очищением кишечника Эльфи. Хоть решение о телепортации и было принято нами, но так, на всякий случай, хуже не будет — это точно.

После полуночи, около двух часов, воды сошли и сразу же я, посматривая энергетическим зрением, позволявшим, как на рентгене отслеживать и положение ребёнка и рассмотреть пока ещё живую плаценту, прямо на руки Лисбету выложил красное подрагивающее тёплое тельце, одновременно с этим плюхнув в подставленный таз багровый ком плаценты. Целитель потормошил ребёнка и новорожденный, сморщившись как печёное яблоко, негромко заскрипел. Его тут же обмыли тёплой водой, перевязали пуповину, отсечённую телекинезом во время извлечения, и передали Эльфи. Тот неверяще уставился на своего сына — как и это всё? А затем бережно и боязливо удерживая в руках, начал баюкать его, блаженно улыбаясь.

— Оме, посмотрите… — шепнул он, — какой красивый…

— Да-да, Эльфичка, да-да. Самый красивый… — подтвердил я, поглаживая волосы Личного Слуги.

Если честно, то особой красоты я там не вижу. Потом, как-нибудь, месяца через три-четыре… А сейчас… Маленькое, красное, сморщенное существо, чёрные волосёнки прилизаны к крохотной головке размером едва с мой не самый большой кулачок.

Но, так-то, да. Для Эльфи он самый красивый. Тут не спорю.

Лисбет, прижавшись ко мне (ого, прогресс!), стоял и любовался новоявленным папой и его ребёнком.

А я размышлял. Это теперь кроватку Веника Эльфи придётся отдать. Значит, Веника переводить в его комнату надо будет, а это влечёт за собой переселение Ёрочки и Вивиана. А второй дом не готов! Н-да-а… почешешь тут в затылке. Или пусть Веник пока со мной спит, а Вивиана опять к Ёрочке. На время ремонта.

Чёрт! И времени ни на что не хватает. Концерт ещё этот!

* * *

Эксперименты мои с поглощением эмоций продолжились. Я попробовал сходить в бордель к Юргену. Там у меня была целая куча поклонников — надо бы их проверить. Да и вообще. Кое-какие мысли относительно концерта, дату которого я решил приурочить к своему, или вернее, нашему с Улькой дню рождения — сороковому квинтусу (40 день пятого месяца), у меня были.

Заведение Юргена меня встретило тишиной — в середине дня неудивительно. Стеклянные двери отсекли тропическую жару, захлопнувшись за мной.

И сейчас же за баром, сейчас пустым, открылась неприметная дверь и воздушное блондинистое создание выпорхнуло мне навстречу. Будто бы знакомое. Делмар!

— Оме! Вы пришли! — и сейчас же ручки птичьими крыльями в восторге всплеснули в воздухе.

— Здравствуй, Делмар, здравствуй, — протянул я руки к кинувшемуся мне навстречу альфе.

Он пообниматься хочет, а мне не жалко. И то, что он — альфа, в данном случае — пофиг. Вот с Роланданом я обниматься не хочу.

Мы присели на один из диванчиков в привате и Делмар начал мне рассказывать, что после того, как Руди ушёл, Юрген попробовал сам управлять заведением, но потом всё равно пришлось последовать вашему совету, оме, и вот теперь он, Делмар — управляющий. Уже декаду.

Всё время, пока альфа делился со мной новостями, я внимательно за ним наблюдал, отслеживая его мимику и движения — у меня были на него планы. Концертные. Предварительно подходит.

— Скажи-ка, Делмар, Роландан работает?

— Д-да, оме, — с запинкой произнёс он и рука его непроизвольно дёрнулась к шее, не иначе привычка хранить платочки в воротнике сказывается.

— Слу-ушай! У меня дело к тебе, — начал я, пристально рассматривая жестикуляцию альфы.

Делмар тут же скромно сложил ручки на коленях, чуть опустил голову вниз и легко вздохнув, взмахнул длинными ресницами. В эмоциях полыхнуло надеждой. Как играет! Ты-то мне и нужен!

— Пойдём! — я встал и подал ему руку.

Изысканным жестом Делмар вложил свою ладошку в мою руку и тоже встал с диванчика.

Прошли мы с ним к недалёкой невысокой сцене.

— Покружись, — попросил я его, — там, — показал на сцену, — Стой! Перед тем как начнёшь кружиться, представь, что ты на солнечном тёплом лугу, вокруг бабочки, птички поют и ты счастлив как никогда, — попробовал я создать у него настроение.

И Делмар закружился. Так, как мне и было нужно. С первого раза!

— Так! Ты подходишь.

— Для чего, оме?

— Хочешь выступить на сцене?

Делмар непонимающе уставился на меня. А я закинул ему в голову образ. Глаза альфы застыли. Он просматривал и по мере просмотра восторг всё больше и больше отражался на