Опасная связь - Ана К. Блэклейс

— Я знал, что Тимоти рано или поздно захочет отомстить, — протягивает Деклан, каждое слово звучит как скрытая угроза, — но должен признать, твое участие, Джозеф, стало для меня неожиданностью.

Его глаза — черные угли, непроницаемые, а Джозеф не может перестать моргать.

— Я думал, ты умнее.

Сбоку раздается низкий гул, и я поворачиваю голову. Тимоти смеется, глядя на Джозефа.

— Он умен, пока его член не берет верх, — усмехается Тимоти. — А оказалось, что его член захотел твою «великую любовь» с того самого момента, как он ее увидел. Еще хуже стало, когда он узнал, что она копалась в его делах, помогая его будущей бывшей жене собрать на него компромат.

Деклан щелкает языком, медленно покачивая головой.

Я сглатываю, чувствуя ком в горле. В белой рубашке и идеально сидящем золотом жилете, в черных брюках и безупречных туфлях он выглядит как современный бог. Красивый и беспощадный.

— О чем ты думал? Тимоти, твое желание мести я еще могу понять. Но зачем рисковать? Ты лучше всех знал, на что я способен ради нее. Теперь, боюсь, я не смогу позволить вам сохранить ваши руки, после того как вы посмели прикоснуться к ней.

Тимоти давится своей же усмешкой. В том, как Деклан произнес эти слова, есть что-то такое, от чего даже у меня по всему телу пробегает холод. Да, эти ублюдки протащили меня через ад и готовы были сделать со мной самые мерзкие вещи, но решимость Деклана сделать с ними нечто гораздо худшее — непреклонна. Я вздрагиваю, вспоминая, как семь лет назад он вытатуировал мое имя на члене Тимоти, чтобы наказать его за издевательства надо мной.

Обратившись к Джозефу, он произносит:

— А ты? Как член триады, ты видел собственными глазами, что я делаю с теми, кто трогает то, что принадлежит мне. И ты знал, что Мия Роджерс — моя.

— Ты трахал ее рот на съемочной площадке и ее задницу в общественном туалете, — выплевывает Джозеф дрожащим голосом. — Ты обращался с ней, как с дешевой шлюхой. Откуда мне было знать, что она значит для тебя больше?

Деклан сжимает челюсть, молчит несколько секунд.

— Она значит для меня весь гребаный мир, — наконец говорит он тихо, но настолько четко, что это слышат все, несмотря на глухой шум каскада за стеной. — Я потратил годы, разыскивая ее, борясь с тем, что творилось у меня внутри. Эти чувства взяли верх. Это единственная битва, которую я когда-либо проиграл. Но даже это не должно было иметь значения, Джозеф. Мы все здесь преступники, но даже у нас есть кодекс чести.

Джозеф смеется, даже несмотря на то, что весь дрожит от страха, и это слышно каждому в этом помещении.

— Ты унижал ее! Она была шлюхой, которую ты трахал в рот и в задницу, потому что ты извращенный ублюдок! — орет Джозеф.

— Это никогда не было против моей воли, — отвечаю я спокойно. Облизнув губы, решаю продолжить, несмотря на то, что обо мне подумают. — На самом деле он точно знал, что мне нравится. Он делал это и ради моего удовольствия. Мне нравится грязь, если это происходит с мужчиной, которого я люблю. А Бог знает, я сохла по Деклану Сантори с того самого момента, как впервые увидела его в колледже.

Деклан делает глубокий вдох, его грудь вздымается. Держа руки за спиной, он начинает медленно обходить мужчин кругом, его черные лакированные туфли издают четкий стук по мраморному полу.

— Теперь вопрос в том, как мы с моей невестой убедимся, что вы усвоили урок и больше никогда не посмеете охотиться на тех, кого считаете беззащитными женщинами, — произносит он, голос звучит как ледяной приговор.

Джозеф падает на колени, ломаясь на глазах. Но Тимоти знает Деклана дольше. Он также знает, что мольбы бесполезны. Деклан сделает с ними то, от чего даже дьявол бы разрыдался.

Я замечаю движение глаз Тимоти, которые на мгновение скользят в сторону стены с каскадом, а затем он бросается бежать.

Деклан ловко уходит с пути Тимоти, все еще держа руки за спиной. Из-за стены вовремя появляются двое его людей, блокируя путь Тимоти и хватая его за обе руки. Тот извивается и орет, как раненое животное, но бесполезно. У него нет выбора, кроме как подчиниться, когда охранники разворачивают его обратно, заставляя смотреть глазами загнанного зверя, как его враг приближается, с каждым шагом нагнетая страх.

Когда Деклан подходит достаточно близко, Тимоти вырывает одну руку из захвата охранника и бросает кулак в его сторону. Движение выглядит быстрым и отчаянным, но Деклан уклоняется, будто двигается в замедленной съемке.

Секундой позже его кулак летит в лицо Тимоти, и смертоносные костяшки врезаются прямо в его изуродованную шрамами щеку, отправляя его обратно в объятия охранников.

Тимоти стонет и сплевывает кровь, явно подумывая сдаться, но тут же вспоминает, с кем имеет дело, и что его будущее может оказаться гораздо хуже, чем просто разбитое лицо. С криком он снова пытается вырваться, но получает один удар за другим в сокрушительном натиске, пока не падает на колени и не склоняется к полу, закрыв лицо руками.

— Как бы мне ни доставляло удовольствия превращать твою уродливую рожу в кашу, — говорит Деклан, обходя согнувшегося Тимоти и закатывая рукава, — у меня на этот вечер для тебя кое-что получше.

Тимоти пытается подняться, но рука Деклана опускается так быстро, что я едва успеваю уловить движение. Его пальцы жестко хватают Тимоти за челюсть, застигнув его врасплох. Тимоти хнычет, как ребенок, его тело дрожит.

— Приведите второго, — приказывает Деклан.

Его люди волокут Тимоти и Джозефа к стене за каскадом, прижимая их к камням. Ножи блестят в тусклом свете, разрезая ремни их поясов и штаны, которые падают к их лодыжкам. Затем их руки хватают и растягивают, фиксируя на стене в распятье. На запястьях и щиколотках щелкают кандалы. Тимоти слишком измотан, чтобы сопротивляться, а Джозеф все еще выглядит так, будто надеется договориться с Декланом.

Если он так думает, то явно не знает его так, как знаю я.

— Говорят, вам нравится идея по очереди, — произносит мой жених, за его спокойствием таится смертельная угроза. — Тогда вам это точно придется по вкусу.

Он щелкает пальцами, и несколько его людей кивают, исчезая за стеной.

— Ты что, совсем охренел, Деклан? — спрашивает Джозеф. Он старается говорить спокойно, но голос предательски дрожит. — Подумай хорошенько, мальчишка. Ты силен, но я тоже. Если убьешь меня, последствия будут страшными.

— О, я