Опасная связь - Ана К. Блэклейс

масок — это соски, куски мяса, готовые пустить толпу мужиков по кругу ради шанса прикоснуться к роскошной жизни. И мы все знаем, что нет ничего вкуснее, чем The Rite. Этих шлюх, конечно, привезли сюда с завязанными глазами, чтобы они не помнили, как добрались до этого дворца. Большинство из них уже накачаны наркотой или скоро будут, чтобы не помнили, кто их трахал и как.

Он резко тянет меня к себе, так что я натыкаюсь на его тело, а его оскаленный рот оказывается слишком близко к моему лицу.

— Так что если ты ждешь, что твой защитничек появится здесь и выступит с официальной речью, можешь забыть об этом. Да, он проведет беседу за закрытыми дверями для самых высокопоставленных гостей, но не здесь, где могущественные мужики получают минеты и ебут всякий мусор в жопу. Так что у него нет шансов увидеть тебя.

— Он найдет меня, — только и успеваю выдавить, прежде чем Джозеф снова влепляет мне пощечину, а затем с силой встряхивает за локоть. Клянусь Богом, к концу этой ночи я выцарапаю ему глаза.

— Он не найдет тебя. Не теперь. И потом, на эту ночь у меня для тебя гораздо более интересные планы, — его глаза блуждают по моему лицу, будто он подумывает его облизывать.

Сиренна тоже это видит, потому что хватает его сзади. За это вмешательство она получает удар тыльной стороной ладони, от которого теряет равновесие и падает прямо в объятия какого-то мужчины.

Мужчина, видимо, приняв ее за одну из тех, кого привезли сюда для его развлечения, хватает ее за волосы, дергает голову назад и врывается языком ей в рот.

У меня все перед глазами плывет, пока я смотрю на это. А Джозеф лишь смеется. Когда мужчина заканчивает, облизнув губы, он замечает Джозефа и отпускает Сиренну.

— О, прошу прощения. Не знал, что она занята.

— Не переживай, дружище, — хрипло отвечает Джозеф. — У меня на нее кое-какие планы на эту ночь, но позже можешь ее забрать. Можешь даже снять все на камеру, мне пофиг.

Мужчина довольно ухмыляется.

— Можешь присоединиться, если хочешь, — предлагает тот мужик, но Джозеф отмахивается. Очевидно, он не по парням. Мужик уходит, подмигнув через плечо Сиренне, которая еле держится на ногах, пылая розовыми щеками, пока Джозеф тащит нас дальше в толпу.

Вокруг становится все жарче, пространство будто начинает душить.

Пока остальные гости растворяются в атмосфере, мы с Сиренной едва справляемся с собой. Когда наши взгляды встречаются, я вижу ужас в ее глазах, как, вероятно, она видит его в моих.

Джозеф заливает в себя бокал за бокалом, его тело начинает двигаться в такт музыке. Скоро его рубашка пропитывается потом, и он начинает тереться о нас с Сиренной, прижимая нас к себе.

Он явно ненавидит ее сильнее, чем меня, потому что толкает ее к другим мужикам, позволяя им тереться членами об ее задницу, и при этом мерзко хихикает, наблюдая за этим с похотливым взглядом. Но меня он почти не отпускает.

Несмотря на его руку, плотно обхватившую мою талию, я чувствую, как чьи-то бедра прижимаются к моим. Мужчина сзади толкается и трется об меня, но когда я пытаюсь отодвинуться, рука Джозефа удерживает меня на месте.

Я поднимаю взгляд на него и вижу, как его глаза встречаются с моими. Они горят — будто он наконец получил то, за чем пришел.

Он отпускает меня только тогда, когда руку на мою талию кладет другой мужчина, а его грудь блокирует мне возможность обернуться и увидеть, кто это. Он начинает тащить меня назад.

Слово, которое использовал Джозеф, возвращается ко мне, будто удар молота, — бизнес.

Вот какой «бизнес» он имел в виду.

Его глаза, полные похоти, говорят сами за себя. Он хочет увидеть это настолько, что отпускает Сиренну и следует за нами, пока мужчина тянет меня к одному из каскадов. Вода с шумом обрушивается на стену из речных камней, идеально заглушая все, что происходит за ней.

Я бывала в опасных ситуациях раньше, особенно с человеком, который организует это мероприятие, но мне никогда не было так страшно. Даже тогда, когда полиция нашла меня голой и изломанной в братском доме, где Деклан оставил меня семь лет назад, чтобы преподать урок.

Мои глаза расширяются, когда тусклый свет за каскадом, созданный гаджетами, чтобы снаружи это все выглядело так фантастически, отбрасывает болезненную тень на лицо Джозефа.

Он выглядит так, будто собирается смотреть, как мужик за моей спиной сделает со мной что-то по-настоящему мерзкое, и это доводит его до дрожи от возбуждения.

— О, посмотри на эту задницу, такая же сочная и шлюшная, как я ее запомнил, — раздается голос за моей спиной, его губы почти касаются моего уха.

Я вцепляюсь в руку, обвившую мою талию, широко раскрыв глаза. Этот голос мне знаком. И все же…

Когда он разворачивает меня к себе, голос звучит снова, и я чувствую, как кровь в жилах превращается в лед.

Передо мной ухмыляется лицо Тимоти Мейера — лицо, которое я знаю почти так же долго, как себя саму.

Мы с Тимоти учились в одной школе. Он пытался трахнуть меня, «даже если я жирная», но он никогда не нравился мне настолько, чтобы это произошло, даже несмотря на его популярность. Для его эго это было смертельным ударом, который он так и не смог пережить. Он никогда этого мне не простил.

Позже, в колледже, когда я влюбилась в Деклана, Тимоти пытался использовать мою симпатию против меня. Он науськивал его «потрогать меня» в душевой, чтобы потом занять его место. Но у Деклана на меня были совсем другие планы.

Более извращенные планы.

Пока он сам не влюбился.

И тогда он начал мучить Тимоти прямо у меня на глазах. А когда я сбежала, он сделал с ним вещи куда хуже.

Гораздо хуже, чем он мне рассказывал.

Лицо Тимоти, которое смотрит на меня с жутким сочетанием ненависти и похоти, настолько неестественным, что никто из нормальных людей не мог бы испытывать это, если бы не прошел через ад, — зрелище, которое шокирует до глубины души. Я слишком напугана, чтобы контролировать свой взгляд, и он без труда читает мои мысли.

— Значит, твой любовник не рассказал тебе, что произошло после твоего ухода, да? Что ж, тогда мне остается только радоваться, что он не испортил сюрприз.

Его лицо еще узнаваемо, но шрамы на нижней части — пересекающие щеки и губы — заставили бы мои ноги подкоситься, если бы он