10000 миль, чтобы найти тебя - Мерседес Рон

Алекс посмотрел на меня, уделяя мне все свое внимание.

– У тебя есть это письмо?

Я кивнула.

– Оно у меня в чемодане… Одна из причин, по которой я ввязалась в эту поездку, заключается в том, что мне хотелось встретиться со своим дядей, чтобы узнать, что произошло…

Алекс отрицательно покачал головой.

– Не думаю, что знакомиться с Девоном Лейтоном – это хорошая идея, Никки.

– Почему бы и нет?

– Потому что мы не знаем, насколько невиновен этот человек, Николь.

– Но в письме… – На моих словах Алекс на несколько секунд сжал переносицу.

– Знаю, Никки, ты не хочешь слышать это прямо сейчас, но я по-прежнему считаю, что виновник всего этого – смерти твоих родителей, смерти твоего дяди – Девон Лейтон.

Я отрицательно покачала головой.

– Но мы семья…

– Это не имеет никакого значения, Никки, – сказал парень с притворным спокойствием. – Все это превратилось в отвратительную борьбу, и единственный, кто выигрывает от этого, – твой дядя.

– Потерять всю семью – не значит выиграть, если бы ты прочитал то письмо, ты бы понял, что…

– Плевать я хотел на то, что там в том письме, – резко оборвал он меня. – Сейчас важно то, что ты не в безопасности, и никто из тех, кто тебя знает, тоже.

Я подумала о Нейте, Мэгги и даже об Алексе, которому они могли навредить точно так же, как мне… Я подвергала опасности людей, которые были мне важны.

Мысли привели меня к моему дяде… у него случился сердечный приступ или меня заставили в это поверить? Что, если это были они? Что, если…

К глазам подступили слезы, которые безостановочным градом стекали по лицу.

– Мой дядя… – сказала я, качая головой, не в силах в это поверить. – Думаешь, смерть моего дяди Кадека…

Алекс посмотрел на меня с сочувствием и с… жалостью. До чего же мне не понравился этот взгляд.

– Когда ты рассказала мне об этом, это было первое, что пришло мне на ум, Никки. Слишком много совпадений. Думаю, твой дядя знал об угрозе, которую представлял твой приезд сюда, если мир узнает о твоем существовании. Возможно, они угрожали ему, чтобы он держал тебя взаперти на острове. А когда я начал задавать вопросы, тот, кто стоит за всем этим, почувствовал угрозу и попытался решить эту проблему как можно быстрее.

Я вытерла слезы, желая, чтобы они прекратились.

– Иногда жалею, что меня так просто стерли и оградили от всего. Порой мне бы хотелось…

– Я не верю в совпадения, Николь. Думаю, правда должна была выйти наружу, и тебе повезло, что я здесь, чтобы защитить тебя.

Я посмотрела на него, не понимая, что он имел в виду.

– Если весь мир узнает о твоем существовании, они не смогут преследовать тебя так, как пытались до сих пор. Если бы тебя убили, все это дело было бы похоронено вместе с тобой, Никки, именно поэтому я позвонил в прессу. Вот почему так важно, чтобы ты публично признала себя дочерью Джейкоба Лейтона и чтобы подыграла, только тогда мы сможем увидеть, к чему нас это приведет… А пока ты будешь моей тенью. Я не позволю им приблизиться к тебе снова. Не позволю больше никому никогда снова даже пальцем тебя тронуть. Никто больше не коснется тебя, пока у меня есть все необходимые средства для твоей защиты.

Я смотрела на Алекса удивленно и в то же время растерянно.

Он не должен брать на себя такую ответственность. Мы не были вместе, не были… Он не мог взять на себя ответственность за меня, я не могла стать для него обузой, мне просто хотелось… мне хотелось вернуться домой, на свой остров, к своим собакам, занятиям йогой, к моей бабушке, к… Но потом до меня дошло: неважно, чего мне там хотелось. Неважно, как сильно мне бы хотелось отмотать время назад, чтобы никогда не открывать этот злополучный ящик Пандоры, что принадлежал моей семье. Все это неважно, потому что пути назад не было.

Ко мне пришло осознание того, что с этого момента моя жизнь изменилась и последствия этого повлияют не только на меня, но и на всех, кто решит быть со мной.

– Мне нужно побыть одной, – сказала я, пытаясь осознать все это, потому что еще никогда не чувствовала себя такой изолированной, несмотря на то что жила на острове с численностью менее пяти тысяч человек.

Алекс все понял. Он молча кивнул, бросил на меня последний взгляд и вышел из палаты.

Что такого было в этом человеке, что, несмотря на то, как сильно меня тянуло к нему, каждый раз, когда мы были вместе, с нами всегда случалось что-то плохое? Глупо винить его во всем этом, однако какая-то часть меня, где-то глубоко, та самая наименее рациональная часть, хотела, чтобы я никогда не встречала его, не влюблялась в него и не послушала его тогда… Не сделай я всего этого, возможно, мой дядя был бы еще жив. Возможно, тогда мне бы не нужно было быть в Лондоне, задаваясь вопросом, как мне жить дальше, когда кто-то пытается меня убить.

Закрыв глаза, попыталась успокоить свои мысли, сердцебиение и дыхание.

В тот момент самым страшным для меня было то, что я была недостаточно сильна, чтобы преодолеть свои страхи и встретиться лицом к лицу с правдой касательно того, что же вообще происходило.

Затем в палату вошла медсестра и спросила, не дать ли мне что-нибудь для сна.

Недолго думая, я поддалась действию лекарств, чтобы самым трусливым способом спастись от проблем, которые никуда не денутся к моменту моего пробуждения.

22

Никки

В тот понедельник вышел репортаж обо мне для газеты «Сан». Репортаж, бульварный заголовок которого разнесся по всей Великобритании и возродил дело о смерти моих родителей. Я долго общалась с журналистами, объясняя им, почему мы пришли к такому выводу, уточняя все факты, которые ясно указывали на то, что я – дочь Джейкоба Лейтона, но они не восприняли это всерьез, пока я не показала им письмо. И это проклятое письмо должно было появиться в газете, даже несмотря на то, что я настаивала, говоря, что мне как-то неудобно, однако, по их мнению, оно было нужно им, чтобы придать истории правдоподобность.

Мой дядя Девон связался с нами, как только репортаж опубликовали. У меня не было возможности поговорить с ним, но нам передали его приглашение встретиться и пообщаться лично.

– И что ты собираешься делать? – спросила меня