10000 миль, чтобы найти тебя - Мерседес Рон

ним, это правда, но и это был далеко не лучший период в моей жизни. Будучи из тех людей, которые полностью раскрывались, когда кому-то доверяли, было сложно смириться с тем, что Алекс предал мое доверие. Так мы и узнали, какой была та Никки, которая больше не доверяла ни ему, ни кому-либо другому, та Никки, которая начала испытывать давление из-за того, что покинула свой дом, и начала остро нуждаться в ком-то, кто был бы для нее опорой, кто бы поддерживал ее перед лицом всех обстоятельств, с которыми ей придется столкнуться в течение следующих нескольких недель, а может, даже и месяцев. Если будет начато расследование смерти ее родителей, она должна была быть там, чтобы все проконтролировать и довести это дело до конца.

– Мы многое можем сделать, Никки, – ответил Алекс, делая шаг ко мне.

Я положила руку ему на грудь, чтобы остановить его, и тотчас поняла, что прикоснуться к нему было ужасной ошибкой. Алекс сжал мою руку своей, прежде чем успела отдернуть ее, и тогда он прижал ее к своей груди и искал меня взглядом, пока не нашел и не сделал меня своей пленницей.

– Знаю, ты чувствуешь, что больше не сможешь мне доверять, но…

– Чего именно ты от меня хочешь? – нужно сразу перейти к делу.

Алекс молчал несколько секунд, прежде чем заговорить:

– Я хочу снова увидеть твою улыбку, – сказал парень, сжимая мою руку, которую он все еще держал в своей. – Хочу, чтобы в твоих глазах снова загорелся тот свет, как когда ты хочешь чему-нибудь меня научить или как когда думаешь, что серфишь лучше меня. Хочу, чтобы ты рассказывала мне о животных, которых спасла, и спрашивала, как у меня обстоят дела с комарами. Хочу, чтобы ты целовала меня так, словно я единственный парень, которого ты когда-либо целовала по-настоящему, и хочу, чтобы ты снова поверила мне, когда я попрошу тебя снять одежду и сделать это медленно, чтобы у меня была возможность рассмотреть тебя… Черт, Никки, я тебя люблю. А ты что думала? Что я не думал о тебе все те проклятые дни с тех пор, как мы расстались? Что мою душу не разрывало на части при мысли о том, что тебе пришлось пережить смерть своего дяди и меня при этом не было рядом? Что я не жалею о том, что не рассказал тебе обо всем, что творится в моей жизни, включая мою дочь? Ты считаешь, что я не ломал голову бесчисленное количество раз, думая о том, каково было бы представить ее тебе и при этом взять тебя за руку, как будто мы пара? Дай мне шанс загладить вину перед тобой, позволь мне снова влюбиться в тебя.

Мое сердце колотилось, а кровь бешено текла по всему телу.

Моя рука покоилась у него на груди, и я чувствовала его учащенное сердцебиение, которое идеально совпадало с моим.

То, что он только что сказал мне, было прекрасно, но какой смысл начинать что-то там в Лондоне, если все мои мысли были только о том, как бы поскорее вернуться на Бали, чтобы сбежать подальше от всего этого безумия?

Мне не хотелось снова проходить через все это. Мне не хотелось снова страдать.

– Я скоро снова уеду, Алекс.

Пришлось медленно высвободиться из его хватки, переставая чувствовать его сердцебиение и жалея, что произнесла эти слова, однако, несмотря на боль, они были абсолютно правдивыми.

– Твоя жизнь – здесь, и ты сейчас как никогда должен сосредоточиться на тех, кто в тебе нуждается, – под моими словами подразумевалась его дочь. – Здесь нет места для «нас». Может, что-то такое действительно существовало какое-то время в десяти тысячах миль отсюда, но не вижу способа, который бы мог сработать…

– Именно об этом я тебе и говорю, Никки. Ты проехала десять тысяч миль, чтобы найти меня, и теперь собираешься так просто отпустить меня?

– Я проехала десять тысяч миль, чтобы найти тебя, и, сделав это, поняла, что совершенно тебя не знаю.

Алекс снова шагнул вперед, на этот раз лишив меня всего моего личного пространства. Он взял меня за подбородок и немного приподнял мою голову, чтобы я могла посмотреть ему в глаза.

– Позволь мне доказать, что я все еще здесь… что я все еще тот, кто влюбился в тебя всего за тридцать дней. Никки, позволь мне…

– Твоя жизнь здесь, – пришлось перебить его, несмотря на то что мое сердце разрывалось от того, что он вслух признался, что влюблен в меня. – А моя никогда не будет в этом месте.

Мы не сводили глаз друг с друга, потому что оба знали, что мои слова были на сто процентов верными.

Это грустно, но как по мне, лучше все сразу прояснить и быть честными с самими собой.

– Я ценю все, что ты для меня делаешь, но будет лучше, если мы останемся просто друзьями.

Слово «друзья» обожгло мои губы, подобно яду. Я ведь даже не знала, захочет ли вообще Алекс быть моим другом… Друг не лжет, не обманывает и не скрывает такой важной информации…

Алекс молчал несколько секунд, пока в конце концов не отступил, соглашаясь на мое предложение, хотя мне показалось, что я увидела в его взгляде что-то, что он сразу же скрыл, и это только привело меня в замешательство.

– Надеюсь, мы сможем выяснить, кто стоит за твоим покушением, Никки. Я не остановлюсь, пока ты снова не почувствуешь себя в безопасности.

– Спасибо, – поблагодарила я его несколько надломленным голосом.

Он кивнул и спустя несколько мгновений, наполненных сомнениями, болью и чем-то еще, что витало в воздухе и не сулило ничего хорошего… ушел.

23

Алекс

Звонки и сообщения, которые получала Никки, переадресовывались и записывались на сервер, отслеживающий происхождение каждого из них.

По мне, так неудивительно, что Девон Лейтон почти каждый день настаивал на встрече с Никки. Этот подонок только и делал, что накалял обстановку, возможно, чтобы застать ее врасплох и закончить то, что начал почти двадцать лет назад.

Я и не думал этого допускать.

Полиция была в курсе всего этого, они допрашивали и Никки, и меня после неудавшейся попытки убийства, и внимательно следили за любыми подозрениями, которые могли подтвердить мое предположение о намерениях единственного живого наследника семьи Лейтон.

Мне было неспокойно из-за всего этого, и, несмотря на то, что я приставил к Никки двух телохранителей, которые присматривали за ней двадцать четыре часа в сутки, невозможность увидеть ее или лично убедиться, что она в безопасности, заставляли меня дико нервничать.

Мы не разговаривали с тех пор, как