Хрустальная ложь - М. Эль

глаза встретились с его, и в этот момент она увидела нечто, что заставило её усталое сердце пропустить удар. В его взгляде, помимо вызова и дикой энергии, читалось глубокое, ошеломляющее восхищение. И… что-то большее.

Она устало покачала головой, отводя взгляд, пытаясь скрыть нахлынувшие чувства.

— Катись из моего дома, Энгель, — прошептала она, её голос был едва слышен, полон измождения, но без прежней злости. — И забери свой бардак.

Виктор ничего не ответил. Он просто кивнул, его взгляд задержался на ней ещё на секунду, в нём читалось глубокое, необъяснимое чувство, обещание чего-то большего. Он повернулся к Рико и Селине, которые приоткрыли дверь.

— Рико, — его голос был ровным, но в нём чувствовалась сталь. — Займись дверью. Селина, отвези меня домой.

Он сделал шаг к выходу, но перед этим обернулся к Валерии.

— До следующего раза, госпожа, — прошептал он, и в его голосе прозвучало не обещание мести, а обещание встречи, наполненной неизбежностью и скрытой страстью.

— Жду, Энгель, — ответила она, её голос был глухим от усталости, но в нём не было ни капли страха, лишь глубокая, всеобъемлющая истощённость.

Он кивнул, развернулся и, хромая, двинулся к выходу, подхваченный Селиной и Рико. Оставляя за собой разрушенную дверь, разбросанную мебель и тяжёлое послевкусие пороха, крови и теперь уже невыносимо нежного напряжения.

Валерия осталась одна посреди своего разгромленного дома, слегка запыхавшаяся, с пылающими щеками. Но теперь на её губах не было триумфальной улыбки. Она лишь тяжело вздохнула, провела пальцем по той губе, которую он только что вытер, и почувствовала, как по её телу разливается совершенно незнакомое, но удивительно глубокое утомление. Это была усталость не от боя, а от нахлынувшего осознания, от прорвавшейся через все барьеры нежности.

Глава 20

Катер стоял у пирса, блестящий, огромный, словно воплощение властной амбиции. Это был не просто корабль, а плавучий дворец, и Лилит невольно отметила, что он, как и всё, что принадлежало Энгелю, излучал неумолимую мощь и неприличную роскошь.

Лилит не планировала видеть Виктора. Ни в этот день, ни в следующий, ни в ближайшем будущем. Ей требовалось что-то совсем иное. Она хотела:

— солнца, что ласкало бы кожу, смывая городскую усталость;

— солёного ветра, который выветрил бы из головы все мысли о нем;

— бутылку хорошего, холодного вина, чтобы смягчить острые углы реальности;

— и Селину, которая умела молчать, когда Лилит хотелось просто жить, без драм и без него.

Поэтому, когда подруга написала:

«Пойдем кататься на катере. Нужно развеяться. Солнце, море, вино. Без Виктора, обещаю.»

Лилит согласилась мгновенно.

Они встретились на пирсе — обе в солнцезащитных очках, скрывающих выражение глаз, в лёгких купальниках под свободными, воздушными сорочками, с волосами, пахнущими свежестью моря и дорогим шампунем. Лилит чувствовала, как напряжение медленно отступает, уступая место расслаблению.

Катер был огромный, дорогущий, белоснежный — такой, что невольно напоминал о недавней "битве" в квартире. Как и всё, чего касалась семья Энгель. "Эх, сейчас бы свой родной берег… родной флот", — промелькнула мысль. У семьи Валерии таких же штук двадцать, но сейчас она была здесь, на чужой территории.

Но Селина лишь улыбнулась, её глаза были слегка виноваты, но одновременно и хитры.

— Брат одолжил, — начала она, её голос был слишком уж небрежным. — Сегодня он занят. Он даже в городе не…

— Привет.

Глубокий, низкий голос прозвучал так близко, что Лилит подпрыгнула на месте. Она резко повернулась, её сердце пропустило удар, а руки инстинктивно сжались в кулаки.

И в этот момент поняла:

Селина — сука.

Милая, любимая сука. Слишком хорошо её знающая.

И ровно в этот момент на палубу вышел Виктор — в белой рубашке, расстёгнутой на пару верхних пуговиц, обнажая незагорелую кожу. Ветер с моря растрепал его платиновые волосы, придавая ему вид дикого, неприрученного хищника, а яркое солнце подчеркнуло острые скулы и линию челюсти.

Демон. Морской, чёртов демон, явившийся прямо из её худших (или лучших?) кошмаров.

Он усмехнулся, увидев её. Эта усмешка была наглой, самоуверенной, полной неприкрытого желания и вызова.

— Прекрасно, — пробормотала Лилит сквозь стиснутые зубы. Её очки не могли скрыть ярости в глазах. — Просто охуительно. А где метеорит, который должен был его снести?

Селина виновато улыбнулась, её плечи чуть дёрнулись.

— Он… видимо, решил присоединиться, — пробормотала она, избегая прямого взгляда.

— Он? — Лилит подняла бровь. — Ты же говорила, что он занят.

— Да, — Селина развела руками, — но, видимо, я ошиблась.

И Виктор, шагнувший ближе, источая опасность и соблазн,

Улыбнулся.

Не мило.

Не дружелюбно.

А вот так — с вызовом, с наглостью, с тайной мыслью «смотри, как же ты меня хочешь, чертова ведьма. И как я хочу тебя». В его взгляде читалось абсолютное знание своей власти над ней, даже если она её отрицала.

Лилит прошла мимо него, будто он был шкафом, который случайно поставили в проходе и который не заслуживает её внимания. Её движение было грациозным, но полным пренебрежения.

— Доброе утро, госпожа Рихтер, — насмешливо протянул он, его голос был низким, мурлыкающим, словно специально предназначенным для её ушей.

— Оно было добрым, — ответила она, не оборачиваясь. — Но твое лицо всё испортило, Энгель.

— Рад, что вы нашли время украсить собой мою собственность, — его голос стал ещё слаще, ещё опаснее.

— Я бы с удовольствием украсила её динамитом, — мило улыбнулась Лилит, наконец повернувшись к нему, её глаза блеснули из-под очков. — Или парочкой ваших безголовых охранников. Сюрприз-подарок.

Селина прыснула, не выдержав.

Виктор хищно улыбнулся, его взгляд задержался на Лилит, и в нём читалось глубокое, извращённое удовольствие. Игра только начиналась, и он был абсолютно счастлив.

— Почему ты здесь, Энгель? — девушка наконец повернулась к нему, её голос был резок, как удар хлыста. Солнцезащитные очки сползли на кончик носа, и её медовые глаза, полные вызова, встретились с его.

— Потому что могу, — ответил Виктор, его улыбка стала ещё шире, ещё наглее. Он наслаждался каждым моментом.

— Потрясающе. Ах да… ты всегда объясняешь свои поступки уровнем полномочий. Или демонстрацией полного отсутствия этики.

— А как мне ещё объяснять присутствие рядом с прекрасной женщиной? — он наклонился ближе, его горячее дыхание опалило её щеку.

— Не льсти себе, самодовольный индюк. Я пришла ради моря.

— И плохого настроения? — он склонил голову набок, его взгляд был пронизывающим. — Или ради того, чтобы позлить меня?

Лилит кивнула, прекрасно сохраняя лицо, хотя внутри всё кипело.

— Конечно. Моя первостепенная цель в жизни — раздражать тебя до инфаркта. И, как я вижу, я в этом преуспеваю.

— О, поверь, — Виктор осмотрел её сверху вниз, медленно, вызывающе, от мокрых волос до стройных ног.