Хрустальная ложь - М. Эль

их тела слились в единый, пульсирующий узел ярости и первобытного желания. Его руки держали её запястья над головой, пригвождая к стене, а её бёдра были плотно прижаты к его, чувствуя каждый напряжённый мускул. Дыхание на дыхании, горячее и прерывистое, смешивалось в душном пространстве между ними. Кровь на крови — мелкие царапины на её коже от его стального захвата, лёгкий порез на его щеке, когда она пыталась вырваться. Запах пота, дорогого одеколона и металлический привкус адреналина.

Виктор ткнулся лбом ей в лоб, задыхаясь, его глаза полыхали безумным огнём в полумраке.

— Я никогда… — прошептал он хрипло, его дыхание опаляло её губы, — никогда не встречал женщину, которую хочется одновременно убить и поцеловать.

Валерия не ответила, лишь прошипела, выпустив наружу всю свою ядовитую ярость. Она видела в его глазах это отравленное желание, эту смесь восхищения и ненависти, и оно было до боли знакомо ей самой.

— Я тоже никогда не хотела трахнуть человека и похоронить его в один и тот же вечер, — выплюнула она, её голос был низким и обжигающим.

Он рассмеялся. Тихо. Рычащий звук, который вибрировал в его груди и передавался ей. Опасно, словно предвестник бури. В этом смехе не было веселья, только мрачное торжество и осознание их общей, извращённой природы.

— Ненавижу тебя, Энгель, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, не отводя взгляда.

— Взаимно, Андрес, — ответил он, его голос был глухим и полным того же отравленного чувства.

— Иди к чёрту.

— Уже там, — прошептал он, ещё сильнее прижимая её к себе, чувствуя её податливое, но упругое тело. — С тех пор, как встретил тебя, змейка.

Мужчина прижал её к себе сильнее, так, что между ними не осталось ни единого просвета. Её тело против его, их сердца стучали в унисон, как два диких зверя, пойманных в одну западню. В этот момент она сумела выхватить из рукава тонкий, почти невидимый клинок, который всегда носила при себе. Холод стали мгновенно коснулся его кожи. Она положила нож обратно к его горлу, тонкое лезвие впилось в яремную вену, обещая быструю, но смертельную расплату. Это был не удар, а предупреждение, возвращение контроля.

— Ты доводишь меня до безумия, — прорычал он, почувствовав холод стали, его глаза на мгновение расширились.

— Отлично, — сказала Валерия, её голос стал ледяным и чистым, как горный ручей. Она смотрела на него сверху вниз, хотя он всё ещё прижимал её. — Сходи с ума сам. Без меня. Я на это не подписывалась.

В комнате пахло порохом, потом, злостью и ещё чем-то диким, первобытным, что никто бы не смог описать словами. Это был запах самой жизни на грани смерти, желания на грани ненависти.

Она ударила его — ещё раз, короткий, резкий удар кулаком. Виктор перехватил кисть — поднял, развернул её тело, прижал к стене, пытаясь обездвижить. Она вывернулась, её колено врезалось ему в пах — он едва не застонал от боли, лишь сдавленный хрип вырвался из груди, но он не отпустил.

— Ты… маленькая… СУКА, — прошипел он, удерживая её запястья, его голос был полон одновременно ярости и какой-то дикой, извращённой нежности.

— Ты богатый кретин с комплексом бога, — огрызнулась она.

Мужчина поймал её подбородок, сжал слишком сильно, но она только улыбнулась этим звериным, опасным выражением, чувствуя, как её челюсть ноет.

— Почему ты вообще пользуешься ножами, Энгель? — она рванулась так резко, что он едва удержал её, его пальцы впились в её кожу. — Хоть раз в жизни женщину удержал бы, не пытаясь сломать ей локоть!

— Я женщин не трогаю, — выплюнул он, его глаза горели. — Никогда.

— Тогда поздравляю. Я — исключение, ублюдок.

— Ты НЕ женщина, Андрес.

— Что?! — Её глаза расширились от возмущения.

— Ты БЕДСТВИЕ. В ТЕЛЕ. Ходячая катастрофа.

Валерия ударила его лбом. Со всей силы. Он застонал, его голова откинулась назад, и она почувствовала, как его хватка на секунду ослабла. Она улыбнулась ещё шире, чувствуя вкус его крови на своих губах.

Драка превратилась в хаос — в какой-то момент они оба уже не понимали, кто первым пытался убить кого. Порезы, ссадины, сбитые кулаки, дикие матюки на всех языках, которые она знала, смешивались с хриплым дыханием и глухими ударами.

И вдруг — в какой-то абсурдный миг — она резко оттолкнула его. Он потерял равновесие, споткнулся о собственные ноги, и пока он падал, её ловкие пальцы метнулись к его запястьям.

Щёлк.

Металл. Холодный. На запястьях.

Виктор моргнул. Несколько раз, пытаясь осмыслить происходящее.

Валерия стояла над ним — растрёпанная, запыхавшаяся, щёки пылали, волосы рассыпались по плечам, на губах кровь — её или его, они уже не знали. И держа ключи от наручников.

— …ты серьёзно? — прохрипел он, его голос был полон недоверия и скрытого восхищения. — Второй раз?

— Угу, — она покрутила ключами на пальце. — Ты даже не представляешь, насколько это унизительно — быть таким предсказуемым, Энгель.

Виктор запрокинул голову на пол и рассмеялся. Уставшим, хриплым, смертельно уставшим смехом, который, тем не менее, звучал как капитуляция.

— Я тебя либо убью… либо женюсь, — выдохнул он, закрыв глаза, его голос был полон смеси отчаяния, притяжения, признания и… блядского обещания.

Валерия фыркнула, её смех был резким и звонким.

— Женишься? На мне? Ты? — она наклонилась, подняв его за подбородок, заставляя его открыть глаза. — Ты вторую ночь подряд оказываешься в наручниках, Энгель. Кому это надо?

— Мне.

— Замолчи.

— Нет.

— Я серьёзно.

— А я — смертельно.

Она хлопнула его по щеке. Лёгко. По-дружески. По-психованному. Это был последний удар в их поединке.

— Ты идиот.

— Я знаю, — признался мужчина, и в его голосе прозвучала неожиданная нотка смирения.

Она прошлась по комнате, находя свой телефон среди разбросанных вещей. Села на подлокотник дивана, окинув взглядом разгром, который они устроили. Медленно прокрутила список контактов.

Черт, как же она устала.

Виктор так и лежал на полу — голый по пояс, запыхавшийся, с раной на щеке, в наручниках, с опущенной головой на холодный паркет. Его дыхание всё ещё было тяжёлым, а тело болело от каждого удара. И при этом — он никогда не выглядел более довольным. Его лицо, несмотря на боль и унижение, излучало странное, дикое удовлетворение, словно он только что обнаружил нечто гораздо более ценное, чем ожидал.

Он приподнял голову, его глаза, тёмные и блестящие, встретились с её.

— Ты, что? Серьезно решила меня оставить так? — его голос был хриплым, но в нём не было мольбы, лишь вызов. — Связанным. Полуголым. На полу. В твоем доме.

Валерия усмехнулась, в её глазах плясали огни победы. Она чуть приподняла своё