Хрустальная ложь - М. Эль

— Удиви меня ещё, малыш. Это было... предсказуемо.

Виктор кинулся вперёд, сбивая с ног. Она нырнула под его руку, как змея, и полоснула его по щеке ножом. Тонкая, ярко-красная линия крови немедленно побежала вниз, контрастируя с его бледной кожей.

— Ты меня поцарапала.

— Хотела голову отрубить. Просто ещё не решила, с какой стороны начать.

— Лестно.

Он схватил её за талию, прижимая к себе, его дыхание было горячим. Она ударила локтем ему в рёбра, он выдохнул сдавленно, но не отпустил, прижал сильнее, стискивая её в железных объятиях.

Валерия вывернулась из его захвата, её нож вновь блеснул, прижавшись к его горлу.

— Ещё одно слово — и я проверю, какого цвета у тебя кровь.

— Ты всё равно меня не убьёшь, Андрес. Ты слишком... заинтересована.

— Ты меня недооцениваешь, Энгель. Я могу быть очень прагматичной.

— Я тебя чувствую. Ты горишь.

Виктор поднял пистолет, его холодный металл коснулся её рёбер.

Секунда. Длинная, звенящая тишина.

Баланс. Обоюдоострая грань.

Смерть с обоих сторон.

Валерия улыбнулась, её глаза встретились с его, в них плясали адские огоньки.

— Богатый кретин.

— Маленькая психопатка.

— Если ты думал выведать что-то о Андрес…

— …я вообще думал, какого хрена ты забыла на моей территории! — его голос перешёл в рык.

— Это тебя ебать не должно! — выкрикнула она, её голос был пропитан чистой яростью.

— ДОЛЖНО! — рявкнул он в ответ, его глаза потемнели от злости. — Потому что это моя территория. И ты врываешься в неё, как ураган.

Девушка ударила его кулаком в грудь, не щадя сил. Он толкнул в ответ — ладонью, достаточно, чтобы она отлетела к стене, ударившись, но не потеряла сознания.

Валерия вытерла кровь со щеки, её взгляд был прикован к нему, холодный и смертоносный.

— Я тебя убью.

— Встань в очередь.

— Первой буду.

— Приходи ближе — проверим.

Она развернулась, совершая резкое движение, чтобы освободиться. Нож снова сверкнул, готовый вонзиться. Но Виктор был начеку. Он поймал её запястье — резко, сильно, его пальцы сжались, как тиски, не давая клинку довершить задуманное.

Её вторая рука, словно по наитию, метнулась за спину, выхватывая припрятанный там компактный пистолет. Мгновение — и холодный ствол прижался ему под подбородок, чуть выше кадыка.

Он только хмыкнул. Звук был короткий, полный насмешки и вызова.

— Хочешь стрелять — стреляй, Андрес. Не жди приглашения.

— Даже не сомневайся, Энгель, — прорычала она, её голос был хриплым от ярости.

Она надавила сильнее, чувствуя, как его адамово яблоко чуть смещается под давлением металла. Он, в свою очередь, прижал её руку с ножом к стене, не давая ей двинуться. Она вывернулась, её нога метнулась в удар, целясь в его колено — удар пришёлся точно. Он качнулся, шипя сквозь стиснутые зубы, но не отпустил, лишь усилил хватку.

Они были слишком близко.

Слишком. Каждый вдох, каждый пульс ощущался обоими.

— Ты хочешь информации об Андрес? — процедила она, её слова были острыми, как осколки льда. — Иди к чёрту, придурок. Ничего не получишь. Ни-че-го.

— А я думал, ты умнее, чем просто тупо защищать свою территорию. Или это всё, на что ты способна?

Валерия попыталась резко уйти, вырваться из его захвата, но он был быстрее. Его рука скользнула по её талии, притягивая к себе, прижимая спиной к его телу, а её руки он пригвоздил к стене. Её дыхание свистело от ярости, его — от желания и бешенства, смешанных в какой-то дикой, неуправляемой коктейль.

— Ты — СУМАСШЕДШАЯ, — выдохнул он, его горячее дыхание опаляло её шею, а сам он чувствовал, как она дрожит под ним. — Абсолютно. Полностью.

Она попыталась ударить головой, её затылок резко дёрнулся назад. Он уклонился, лишь на мгновение ослабив захват.

— Я сумасшедшая? — прошипела она, её голос был похож на шипение змеи. — Это ты подсыпал мне в бокал какую-то херь. Ты думал, что я куплюсь на твой жалкий бокал?

— Ты купилась на меня, — почти прошептал он у самого уха, его голос стал ниже, опаснее, чем когда-либо.

Её сердце сорвалось, пропустив удар. Несмотря на всю свою стальную оболочку, она почувствовала пронзительный укол, вызванный его наглой, самоуверенной правдой. Но в глазах всё ещё бушевала буря, отказываясь признавать его победу.

— Ах ты… — она сжала зубы, не находя слов, способных выразить весь спектр её презрения и ярости. — Подонок.

Виктор улыбнулся — опасно, дерзко. Это была улыбка человека, знающего свою силу и не боящегося её использовать.

— Нравится?

Она попыталась вырваться с новой силой, но он был слишком силён. Он развернул её, прижав спиной к себе, удерживая руки на уровне талии. Его захват не был болезненным, но был абсолютно надёжным, лишая её возможности выстрелить.

— Отпусти.

— Нет.

— Энгель!

— Нет.

Его голос опустился на октаву, став глухим и глубоким, словно грохот приближающегося шторма.

— Я бы никогда не сделал с тобой того, что ты сделала со мной. Никогда. Я мог — легко. Но не сделал. Потому что женщин я не трогаю силой. Особенно таких, как ты. Особенно… — Его губы почти касались её уха, его дыхание опаляло нежную кожу. — Тебя.

Его слова, сказанные с такой интонацией, пронзили её насквозь. Эта неожиданная, странная демонстрация его принципов, его извращённого кодекса чести, поразила её. Она резко вырвалась, на мгновение застав его врасплох, и ударила его ножом по плечу — неглубоко, это был скорее выпад, чем попытка убить, но кровь выступила мгновенно, тёмным пятном расползаясь по его рубашке.

Он отстранился, посмотрел на рану, затем медленно перевёл взгляд на неё, и прошептал, его голос был теперь абсолютно спокойным, даже слегка восхищенным:

— Значит, всё-таки война. Отлично.

Внезапно, после момента кажущейся тишины, Валерия ринулась. Это был не продуманный удар, а чистая ярость, инстинкт хищника, пойманного в клетку и не желающего мириться со своей участью. Её движение было резким, молниеносным, нацеленным на его уязвимое место. Но Виктор был быстрее. Его реакция была звериной, предвосхищающей. Он поймал её запястья в стальной хватке, развернул её собственным импульсом и со всей силой впечатал в холодную, отделанную камнем стену. Удар был жёстким, вышибающим воздух из лёгких, и она на мгновение почувствовала, как позвоночник отзывается острой болью.

Нож, который она держала в руке (тот самый, что она незаметно прихватила со столика, когда её взгляд скользнул по комнате), выпал из ослабевших пальцев, отбивая металлический звон о мраморный пол. Её пистолет, надёжно скрытый за поясом, тоже не выдержал сотрясения и с глухим стуком откатился по полированному паркету. Она была обезоружена.

Они сцепились,