Хрустальная ложь - М. Эль

Все замерли.

Пол. Разгромленный, в обломках.

Наручники. Блестящие, удерживающие босса.

Голый торс босса. Порезы, синяки, следы борьбы.

Порез на щеке. Свежая, красная полоска.

Растрепанные волосы. Как будто он только что вылез из-под завала.

И лицо Виктора — которое можно было описать одним предложением:

УБЕЙТЕ_МЕНЯ_ПРЯМО_СЕЙЧАС.

А рядом, словно надменный ангел-хранитель, стояла Валерия — спокойная, уверенная, прекрасная и с этой убийственно-надменной улыбкой на губах.

— Так, — сказала Селина, отняв ладонь ото рта, но её глаза всё ещё смеялись. — Охренеть. Просто… охренеть. Лилит, ты превзошла саму себя.

Рико стоял с открытым ртом, его глаза метались от босса к его обидчице. Он был свидетелем многих странностей, но такого…

— Босс, — наконец выдавил он, его голос был на грани срыва. — Я… эм… ээээ… это…

— ЗАКРОЙ РОТ, Рико, ПОКА Я ЕГО ТЕБЕ НЕ ЗАКРЫЛ НАВСЕГДА! — прорычал Виктор.

Но было поздно.

Двое охранников, стоявшие позади Рико, уже почти падали на пол, пытаясь не заржать в голос. Их плечи тряслись.

Селина подошла к Валерии, её глаза горели от веселья.

— Он что, опять…?

— Угу, — кивнула Валерия, не сводя взгляда с Виктора.

— Сам лёг?

— Почти, — её улыбка стала ещё шире. — Очень хорошо просил.

— Вы… когда-нибудь остановитесь? — Селина покачала головой, но в её глазах не было осуждения, лишь чистое восхищение.

Виктор взвыл, его голос был полон отчаяния и ярости, унижения и бессилия:

— Я ЗДЕСЬ, БЛЯДЬ! В НАРУЧНИКАХ! ПОЛУГОЛЫЙ НА ХОЛОДНОМ ПОЛУ! ВЫ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ?!

Селина кивнула, глядя на него с сочувствием, которое было смешано с неприкрытым весельем:

— Да, брат. Мы заметили. Это… очень показательно.

— Разомкните уже эти чертовы наручники! — рявкнул он, его голос эхом разнёсся по комнате.

Валерия присела рядом с ним на корточки, её глаза встретились с его. Она наклонилась и тихо, чтобы только он слышал, прошептала:

— Попроси вежливо, Энгель. Или будешь лежать до обеда. А я пойду и приготовлю себе вкусный ланч.

Он скрипнул зубами, его челюсти свело от ярости.

— Андрес…

— Д-а-а? — она улыбнулась, как ангел смерти, протягивая слог, наслаждаясь его агонией.

Виктор закрыл глаза. Глубокий вдох, выдох. И затем, с невероятным усилием, выдавил:

— …отпусти меня. Пожалуйста.

— Что-что? — Валерия приложила руку к уху, изображая, что не слышит. — Кажется, я не расслышала?

— ПО-ЖА-ЛУЙ-СТА! — прорычал он, и это было похоже на мольбу раненого льва.

Она повернулась к Селине, в её глазах плясали бесята.

— Слышала?

— Угу, — Селина едва держалась, чтобы не закатиться от смеха. Её лицо было пунцовым. — Это исторический момент. Я записала на диктофон. На память.

Виктор попытался встать — и со звоном упал обратно, наручники вновь впились в запястья.

— Разберитесь со своими, Селина! — процедил он, его взгляд был смертоносным. — Или я найду способ задушить вас всех. Своими же наручниками.

Рико поднял руки, его голос был искренне испуган, но и смешон.

— Босс, мы… ничего не видели. Мы незрячие.

— Верно, — другой охранник кивнул, его голос дрожал от сдерживаемого смеха. — Мы вообще слепые. И глухие. И тупые. И нас нет. Мы тени.

— Особенно тупые, — мрачно добавил Виктор.

Валерия наконец вздохнула, словно смирившись с его непоправимой глупостью, но её глаза сияли.

Она наклонилась к его лицу. Провела пальцем по его скуле, по свежему шраму, с жуткой, бесконечной нежностью.

— Ты действительно не обучаем, Энгель, — прошептала она, её губы были так близко, что он чувствовал её дыхание. — Повёлся второй раз на одну и ту же уловку. И, должна признать, выглядишь при этом просто божественно. Ты безумно красив, когда терпишь поражение.

— Я тебя однажды убью, змейка, — устало выдохнул он, но в его глазах читалась не угроза, а обещание, наполненное чем-то горячим и диким.

— Или женишься, что мало вероятно, ведь я никогда не скажу "да", — напомнила она, её улыбка была вызовом.

— Это и есть одно и то же, — простонал кто-то из охраны, и на этот раз смех было уже не сдержать.

Виктор зашипел на них, как демон из преисподней, его взгляд был смертоносным.

Валерия наконец сняла наручники, и звон металла наполнил комнату.

Он сразу поднялся. Не рывком — нет. Медленно. Опасно. Глаза тёмные, дыхание тяжёлое.

— Ну, босс, — сказал Рико, подбирая ключи. — Вы... уверены, что не нужна скорая?

— Уверен, — отрезал Виктор, потирая запястья, на которых уже виднелись красные следы. Он нежно потрогал свой порез на щеке, затем на плече. В его глазах читалась смесь боли и… глубокого, абсолютного, необъяснимого удовлетворения.

Комната будто бы застыла.

Охрана тоже. Все ждали, чем это закончится.

Селина подняла руки:

— Ребята… отходим. Сейчас либо свидание, либо убийство. А я не хочу быть соучастницей в любом из этих сценариев.

Все вышли, закрыв за собой полуразрушенную дверь.

Тишина. Напряжённая, звенящая.

Виктор подошёл к ней. Очень медленно. Его растрёпанные волосы, порезы, голый торс — на такого мужчину даже шрамы смотрелись роскошно, подчёркивая его дикую, первобытную мужественность.

Он остановился в сантиметре от неё, их дыхание смешалось.

— Ты вечно… играешь с гранью, змейка. И с моими нервами. И с моей жизнью.

— А ты вечно пытаешься меня перехитрить, Энгель. Хотя уже знаешь, что это бесполезно.

— Это невозможно, — признал он, его голос был низким и глубоким, и в нём не было ни капли прежнего высокомерия, только искреннее признание её превосходства. — Ты просто… безумие.

Она усмехнулась:

— Наконец-то ты понял, умничка. Я начала думать, что ты безнадёжен.

Он вздохнул, глядя на неё так, будто за одну секунду хотел и убить, и поцеловать, и связать, и отпустить, и снова связать. Все эти противоречивые желания боролись в его глазах.

— Я… — он провёл рукой по её щеке, его прикосновение было неожиданно нежным. — Либо сойду с ума, либо женюсь на тебе. Других вариантов я больше не вижу.

— Энгель, — безразлично подняла брови девушка, но в её глазах мелькнул огонёк интереса.

— Выбирай сама, Андрес. Только, пожалуйста… перестань меня связывать.

— Расслабься, Энгель, — она наклонилась к его уху, её голос был шёпотом гремучей змеи. — Ты просто вкусно выглядишь.

Он тихо застонал, его глаза закрылись, а тело напряглось.

— Господи… — выдохнул он, и в этом слове было всё: отчаяние, желание, ярость и полное, абсолютное признание того, что он пропал. Он был в её власти, и, к его шоку, ему это чертовски нравилось.

Мужчина достал из кармана чистый платок. Медленно, осторожно, он протянул руку и аккуратно вытер кровь с её рассечённой губы, которая вновь стала жидкой после утренних процедур. А девушка и не заметила ее. Его прикосновение было неожиданно мягким, почти ласковым, полным скрытой заботы.

Валерия замерла, её дыхание перехватило. Её