Хрустальная ложь - М. Эль

Она посмотрела на него, покосившись, как котенок, который ищет убежища, но всё ещё не доверяет.

— Энгель…

— Да?

— Ты… мудак.

— Знаю.

И уткнулась ему в бок, её голова тяжело опустилась на его плечо.

Просто. Как будто это единственное безопасное место в мире, единственное, где она могла наконец сдаться.

Он замер, чувствуя её вес, её дрожь, её усталость.

— Змейка?

— Сплю, — её голос был глухим, почти детским.

— Ты сидишь, cara mia.

— СПЛЮ, БЛИН, Я ЖЕ СКАЗАЛА! ОТСТАНЬ!

Девушка, кажется еще не протрезвев, провела пальцем по его мокрой рубашке, оставшейся на палубе.

— Почему ты тёплый?..

— Потому что ты холодная, Андрес. Нехер было столько пить. Я тебя согрею.

— Иди нахер…

— Позже. Много позже.

И Лилит вырубилась. Прямо у него на плече. Как котёнок после драки с пылесосом. Свернулась клубочком, её дыхание стало ровным и глубоким.

Селина сказала тихо, её голос был полон нежности и изумления:

— Вик. Она вырубилась.

— Я вижу, — Виктор прижал её ещё крепче. Его взгляд был сосредоточен на спящей Лилит. В нём читалась такая глубина чувств, которой Селина никогда не видела в своём брате.

Он поднял Лилит на руки, её тело было удивительно лёгким. В голове пронеслось, что этой девчонке надо больше есть. Понёс в каюту, аккуратно положил на кровать. Укрыл мягким пледом.

Виктор посмотрел на её мокрые ресницы, на чуть приоткрытые губы, на умиротворённое лицо, которое ещё минуту назад искажалось от ярости. Вздохнул, и в этом вздохе было всё: и безумие, и любовь, и неизбежность.

— Я определённо женюсь, — прошептал он, его голос был тих, но абсолютно твёрд.

Селина закатила глаза, но на её лице играла счастливая, понимающая улыбка.

— Может, сначала хотя бы познакомитесь нормально? — предложила сестра. Её голос был едва слышен на фоне шума волн. Она не могла больше выносить эту игру на грани нервного срыва.

— Мы уже познакомились, Селина, — Виктор улыбнулся, его взгляд был прикован к Лилит. — И поверь, наше знакомство было куда более… насыщенным, чем ты можешь себе представить. Она меня пыталась убить. Трижды. С ножом. С пистолетом. И оставила связанным на полу. — Он говорил это Селине, но смотрел прямо на Лилит, его голос был полон гордости и восхищения. — Я её спас. Дважды. А потом отнёс домой, когда она уже не могла стоять на ногах. Это уже прочный фундамент отношений, не так ли?

А она спала.

Тихо.

Мирно.

Самым милым, опасным существом на планете. Его личная, заснувшая валькирия.

И в этот момент, глядя на неё, Виктор понял: эта женщина станет концом его жизни — и лучшим её началом.

…

Утро наступило подло. Слишком тихо. Слишком спокойно. Слишком… подозрительно. Для Лилит такая тишина была предвестником катастрофы.

Лилит открыла глаза, моргнула пару раз, пытаясь сфокусировать взгляд. И увидела его. Виктора.

Он сидел на стуле, локоть на колене, подбородок на кулаке. Смотрел на неё, как человек, который не спал всю ночь, будто охраняя её сон, или же просто наслаждаясь видом.

И — улыбался. Спокойно. Тепло. Слишком опасно красиво.

— Змейка… — сказал он, тихо, его голос был низким и бархатным. — Проснулась?

Её первым движением, инстинктивным и молниеносным, было: схватить подушку и запустить ему в лицо.

Подушка, набитая пухом и яростью, попала ровно между глаз.

— Да за что, женщина?! — взвыл Виктор, падая со стула с громким стуком. Он потирал лоб, на котором уже виднелось красное пятно.

— Мне что, спать рядом с тобой?! — Лилит резко села, её голос звенел от возмущения. Волосы растрёпаны, глаза злые.

— Ты спала в отдельной каюте! — он поднялся, всё ещё потирая лоб, и его голос был полон обиды.

— Это не оправдание! Ты сидел и пялился, пока я спала! Ты!!! — она ткнула в него пальцем, обвиняюще. — Ты притащил меня сюда! Ты привёл меня сюда!

— Ты прыгнула в океан, Валерия! — Виктор шагнул ближе, его тон был уже на грани крика. — Ты утонула бы!

— Я плыла на берег!

— На Фиджи?!

— Да! Я сильная!

— Это другой континент! — он потер виски, чувствуя, как вчерашнее похмелье смешивается с новым приступом головной боли и смеха. — Ты ненормальная.

— Спасибо. — она фыркнула, её губы искривились в усмешке.

Лилит нахмурилась.

— И не смей меня больше похищать.

— Никто тебя не похищал! — возмутился он, его голос был уже громче, чем следовало. — Ты была пьяная. Ты спала. Я тебя донёс. Как джентльмен. Тебя не поймешь. Плохо обращаешься — плохо. Хорошо обращаешься — тоже плохо. Ты самая сумасшедшая и ненормальная женщина в мире.

— А зачем ты сидел и смотрел, как я сплю?! — вспылила Лилит, бросая в него вторую подушку, которая на этот раз угодила ему в грудь.

— Чтоб ты по пьяни опять за борт не прыгнула! — выкрикнул он, его терпение было на исходе, но в его глазах всё ещё плясали чертенята.

Тишина. Глубокая. Оглушительная.

Их дыхание едва не сцепилось в воздухе, такое оно было громкое и напряжённое.

Он сделал шаг.

Она — тоже.

Они стояли лицом к лицу. Нос к носу. Их тела были почти соприкасались.

— Я не просила, — прошипела Лилит, её голос был низким, опасным.

— Я знаю, — ответил Виктор, его взгляд был прикован к её глазам. — Но я всё равно сделал бы. И сделаю снова.

Её глаза метнулись в сторону его губ, почувствовав исходящее от него желание.

Его — в сторону её шеи, линии ключиц.

Между ними было что-то горячее. Опасное. Слишком живое. Оно пульсировало, заполняя каюту.

— Энгель… — сказала она тихо, но опасно, её голос был предупреждением.

— Да? — он склонился ближе, с ожиданием в глазах, его взгляд говорил: "Ну же, скажи это."

— Ещё раз так сделаешь…

— И что? — он опустил голову, почти касаясь её лба своим.

— УТОПЛЮ, — прошептала она, её голос был полон решимости.

Виктор рассмеялся. Настояще. Глухо. Счастливо. Его смех был глубоким, раскатистым, наполняющим каюту.

— Попробуй, Андрес. Мне это чертовски интересно.

Она закатила глаза, понимая, что проигрывает в этой игре слов. Вскочила с кровати и пошла мимо него… но он внезапно поймал её запястье.

Не жёстко. Но твердо. Как будто боялся, что она снова прыгнет куда-нибудь.

— Ты… — начал он, его голос стал чуть ниже, его тон изменился. Он прислонился лбом к её виску. — Не представляешь, как я чуть не сдох, увидев, как ты прыгаешь.

Она замерла. В тишине каюты она вдруг услышала — он дрожал. Совсем чуть-чуть. Почти незаметно. Это была дрожь не от страха, а от пережитого шока.

— Я ненавижу тебя, — прошептала она, но в её голосе уже не было