Ночной скандал - Аннабел Брайант

хотелось отвезти Теодосию к себе домой. Познать ее тело. Прижиматься к ней обнаженной, кожа к коже. Страсть в сочетании с любознательностью и любовью к исследованиям! Ему требовалось нечто гораздо больше, нежели вечерний поцелуй на прощание в карете. Нужно убедить Теодосию остаться. И это важно как никогда.

У Теодосии был очень ограниченный опыт. Она заметила и оценила доброту Мэтью, степень его участия. Он сам захотел непременно побеседовать с доктором Флетчером, а затем развлекал ее день напролет, чтобы она не терзалась мыслями, ожидая узнать неизбежную правду о здоровье деда. Обаятельный, красивый, великодушный, беззаботный… он воплощал в себе все, что ищет в мужчине любая женщина.

Но этот поцелуй был прощальным. Она не могла думать иначе. Страх проник ей в сердце быстрее, чем Мэтью успел ее поцеловать. Что, если она откроет свое сердце, но ее отвергнут? Что, если она разрешит себе любить, но получит в ответ лишь боль? Конечно, Мэтью никогда бы не оскорбил ее намеренно, однако судьба оказывалась весьма изобретательна в выборе способов отнимать у нее тех, кого она любила. Сначала — родители, теперь дедушка. Полюбить, но остаться с разбитым сердцем — как Теодосии пережить такое? Одиночество не ранит так больно, поскольку ставки не столь высоки.

Все эти соображения терзали ее ум, лишая поцелуй всей его сладости, хотя она и обвивала руками шею Мэтью, отчаянно пытаясь бороться с навязчивым страхом.

Напрасно. Момент потерял всю свою прелесть. Расстроенная девушка отодвинулась.

— Прощайте, Мэтью. — Он не должен догадаться, что она имеет в виду — насовсем. — Благодарю вас за этот день, за все, что вы для меня сделали. И благодарю также от имени дедушки.

Должно быть, он что-то заметил. Его глаза всматривались в ее лицо с напряженным вниманием. Он был слишком умен, себе же во вред.

— Доброй ночи, Теодосия. Я был очень рад составить вам компанию сегодня.

Больше они не сказали ничего, и Теодосия покинула карету, с облегчением заметив, что Дора и Коггз дожидаются у дверей гостиницы. Она вошла в гостиницу, так и не оглянувшись.

* * *

Мэтью, не в силах найти себе покоя, расхаживал по спальне, хотя нога выражала свое возмущенное недовольство бесконечным повторением одного и того же действия. Что-то насторожило его в тоне Теодосии, когда она желала ему доброй ночи. Возможно, просто дало о себе знать волнение перед разговором с доктором Флетчером. А если нет?

Утро выдалось ничуть не лучше. Он думал о том, какие новости ждут Теодосию; представлял себе, как она сидит в одиночестве и выслушивает доктора Флетчера. Мэтью велел подать карету, решив оставить камердинера дома. Меньше всего он нуждался сейчас в непрошеных советах или глупых сплетнях. В данный момент его вернейшими союзниками были одиночество и ясность мысли. Он понимал, что своей настойчивостью разрушает ее доверие, но ведь это не потому, что он ее не уважает! Напротив, эта девушка была ему небезразлична. Очень. Он не хотел прощаться. Ей придется принять его доводы, желает она того или нет.

Прибыв в «Общество интеллектуального развития», он быстро зашагал по сланцевым плиткам дорожки к аккуратному кирпичному зданию. Он кое-что задумал. Он побеседует с другими членами «Общества», кого застанет на месте. Вероятно, обсудит расписание докладов на Новый год, но ни в коем случае не станет упоминать о поездке в Оксфордшир. Если Теодосия не желает представить работу лорда Тэлбота, а члены «Общества» займут свой ум другой, более интересной темой, они вполне могут забыть о его инспекционной поездке.

Радуясь, что увидит утром знакомые лица, Мэтью прошел в свой кабинет в конце коридора. Библиотека и гостиная были излюбленными местами сбора здешних завсегдатаев, а ему в данный момент требовалось крепко подумать, улучив минуту тишины и спокойствия.

Он взглянул на стоящие в углу часы в корпусе из древесины грецкого ореха. Почти десять. Доктор Флетчер с лордом Тэлботом должны вернуться в контору в одиннадцать. Теодосии поможет Киркмен. Этот факт заставил Мэтью кисло скривиться, но тут ничего не поделаешь.

— Уиттингем! Что же вас задержало так надолго?

Обернувшись, Мэтью увидел, что его догоняет лорд Рэннингз. Обменявшись рукопожатием, они пошли вместе по коридору. Мэтью отпер кабинет, и они вошли. Он пристроил трость в фарфоровую подставку для зонтиков в углу и занял привычное кресло за письменным столом.

— Что-то срочное? — Он не мог взять в толк, отчего Рэннингза так беспокоило его отсутствие. Рэннингз был малозаметным членом «Общества» и редко обращался к нему с разговорами.

— Нет. Но многие интересовались, что вы обнаружили в той поездке в Оксфордшир. И я больше всех. Не может быть, чтобы лорд Тэлбот получил те результаты, о которых он подробно пишет в последней статье. Предложенные химические соединения в указанных пропорциях взаимодействовать не будут и останутся в инертном состоянии. Дефлогистированный воздух — не более чем миф, и я жажду доказать Тэлботу, как он ошибается. — Рэннингз поправил очки — они все время сползали с носа, и тем больше, чем сильнее он горячился. — Надеюсь, вы узнали правду и поведаете ее нам всем. Опубликовать статью, когда эксперимент поставлен неверно, — это удар по репутации как научного сообщества, так и ведущего лондонского научного журнала!

— Согласен. — Чувство вины, сострадание к положению Теодосии вызвали у него вспышку гнева. — Но разве это так важно? Рэннингз, если вы можете доказать обратное, вам следует провести свой эксперимент и опубликовать результаты изысканий. Иначе наилучшим выходом для всех заинтересованных лиц вижу объявить это дело малозначащим.

Его ответ прервал поток обвинений, и Рэннингз уставился на него, явно не веря собственным ушам.

— Что? — Он снова поправил очки, хотя они и без того сидели ровно на переносице. — Вы уезжаете из Лондона в лютый холод, чтобы узнать правду, и возвращаетесь ни с чем, практически потеряв интерес к делу и предлагая его похоронить? Непохоже на вас, Уиттингем. Дело явно нечисто. Что же вы обнаружили? Или старик граф заплатил вам за молчание?

— Думайте, что говорите, Рэннингз! Вы слишком подозрительны. — В голове у него уже сложился план действий. — Я беседовал с Тэлботом о его изысканиях. Возможно, было бы предусмотрительно включить в статью абзац, в котором было бы указано, что результаты не согласуются, но теперь это неважно. Мы люди науки и, следовательно, ценим любой эксперимент — и тот, что позволяет достичь желаемого результата, и тот, что оканчивается провалом. Зачем поднимать шум вокруг прошлой публикации, пусть в ней и кроется ошибка? Наука с тех пор ушла вперед.

Рэннингз, казалось, все еще пребывал в сомнениях. Понимая,