Ночной скандал - Аннабел Брайант

class="p1">Не лишилась ли она рассудка? Отказалась от логического мышления ради физического удовольствия? Она судорожно вздохнула, когда Мэтью положил ладони ей на талию и стал медленно поглаживать, будто считая каждое ребро и запоминая их расположение. Тем временем Теодосия ерзала на столе — в смятении от того, что его мускулистое бедро прижимается к самому чувствительному из всех мест ее тела.

Холодный воздух лизнул ее бедра и икры. Она запоздало заметила, что он успел поднять юбки и сдвинуть их вверх. Прикосновение его теплой ладони к коже поверх шелкового чулка было подобно разряду молнии, и она оцепенела, растворившись в новых ощущениях.

— Все ли хорошо, любимая? — Его озабоченный тон только усилил ее страстное беспокойство.

— Да. — Собственный голос показался Теодосии чужим. Она знала только, что летит в пропасть безнадежности, мгновенно, как метеорит в полночном небе, обреченная сгореть дотла так, что останется лишь пепел.

Вероятно, Мэтью думал так же.

С тяжелым вздохом он убрал руку и отшатнулся. Она едва не вскрикнула — так ей стало одиноко. Глупо! Просто безумие…

— Надеюсь, что я… — Он замолчал.

— Что? — Теодосия выпрямилась, рассеянным жестом поправляя его волосы. Ей стало страшно — вдруг он сожалеет о том, что сам же и начал.

Она ждала — каким мучительно-долгим показалось это ожидание! Мэтью отвел глаза, одергивая сначала сюртук, затем рукава сюртука. Поправил галстук и лишь потом взглянул ей в глаза. Поскольку он молчал, она сочла необходимым ему помочь:

— Наверное, надо вернуться на галерею. Не хочу ничего пропустить. — Странное это было заявление. Будто Теодосия могла предпочесть холодный, безжизненный мрамор тому, что только что совершилось между ними. Но она не владела искусством любовной беседы и не могла придумать, что бы такое еще сказать.

Глава 21

В молчании, которое казалось обоим гробовым, они покинули кабинет смотрителя музея. Кратко извинившись, Теодосия удалилась на поиски дамской комнаты. Мэтью же радовался, что они остались незамеченными: в галерее почти никого не было, за исключением пожилого художника, который стоял к нему спиной. Но уединению, как и ожидалось, скоро наступил конец.

В другом конце коридора появилась небольшая группа посетителей, которую возглавлял хорошо знакомый ему джентльмен. Типичная послеобеденная экскурсия. К несчастью, меньше всего Мэтью хотелось сейчас разговаривать с Эми и ее братом, лордом Ноллзом, и уж тем более терпеть громогласное стадо их друзей и приятелей.

— Уиттингем!

— Ноллз. — Мэтью кивнул в надежде, что этого будет достаточно. Но, кажется, джентльмен придерживался иного мнения на сей счет. Он отделился от толпы друзей, которые удостоили его мимолетными взглядами прежде, чем пройти на выставку.

— Как хорошо, что ты вчера вывез сестру в город. Очень тебе благодарен!

Они обменялись рукопожатием, и Мэтью заметил, что Эми оглянулась на него — не один раз, но целых два.

— Рад был помочь. — Интересно, знает ли Ноллз, чем закончился вчерашний вечер? Мэтью и не рассчитывал, что Эми проявит необычайную сдержанность и не засыплет брата жалобами и упреками. Эта леди молчать не умеет, особенно имея повод для злословия. Будь она проницательнее, могла бы догадаться и не рассказывать о том, что произошло в ресторане и потом, в карете. Мэтью вдруг запоздало понял, что Эми поразительно недальновидна. Как он не замечал этого раньше?

— Эми несколько расстроена. И отказывается говорить о вчерашнем вечере. Наверное, это одна из женских уловок, чтобы заставить меня почувствовать себя виноватым и обеспечить себе еще одну поездку в «Майварт». — Ноллз склонился к его уху, будто сообщал другу нечто совершенно секретное.

— С леди Честер никогда заранее не угадаешь. — Мэтью был достаточно предусмотрителен, чтобы раскрывать глаза брату Эми на истинное положение вещей. Он увидел, как в другом конце галереи появилась Теодосия, и даже на таком расстоянии ощутил потребность оказаться рядом с нею. Увлекая девушку в каморку, он не собирался обнаруживать свои чувства. Но вкуса ее губ оказалось достаточно, чтобы он, точно одержимый болван, выболтал все, что было у него на сердце.

— С вашего позволения, Ноллз. — Он ушел, не оглядываясь. Трость выбивала устойчивый неспешный ритм на плитках пола.

— Вот вы где.

Заметила ли Теодосия посетителей, которые вошли сюда минутой раньше?

— Я здесь.

Он подал ей руку и повел прочь из галереи. Зачем давать Эми пищу для новых слухов и делать из мухи слона. Пусть Эми и не поведала брату всей правды, но наверняка поделилась своими домыслами с ближайшими подругами.

— У меня есть идея получше. — Мэтью ускорил шаг. — Такая, что вы будете улыбаться до конца зимы.

— А это, уверяю вас, задача не из легких, — тихо сказала Теодосия, и Мэтью распознал в ее словах грусть.

— Я вижу Коггза и вашу горничную, — указал Мэтью кивком, не желая прерывать разговор. — Давайте затеем третье приключение за день. — Он направился к выходу, опередив камердинера, и они все вышли на улицу. Карета была подана, Мэтью дал указания Джорджу, и все уселись.

— Куда мы едем теперь?

— Я обещал вам лондонские приключения, а я всегда держу слово.

— Но всегда ли вы говорите всерьез?

— Конечно. — Он подмигнул ей. — Особенно в кабинете смотрителя.

Теодосия поспешно отвела взгляд. Похоже, он ее пока не убедил.

Оживленное уличное движение несколько замедлило ход кареты, хотя Джордж маневрировал настолько искусно, что уже через десять минут лошади остановились перед «Королевским амфитеатром искусств Эстли».

— Отлично. Вот мы и прибыли.

— Так быстро? — Отдернув бархатную шторку, Теодосия выглянула в окошко.

— Лондон — город иллюзий и тайн. — Мэтью улыбнулся. — Мы видели самые ценные произведения живописи и скульптуры в Британском музее, а чуть подальше Вестминстерский мост таит секрет завораживающего искусства иного рода. — Он бросил камердинеру горсть монет. — Коггз, купи нам билеты и, будь любезен, купи мисс Доре стакан или два лимонаду. Мы скоро придем.

— Конечно, милорд. — Коггз выскочил из кареты и помог спуститься Доре, хотя та была проворна, как белка.

— Кажется, моя горничная сражена наповал, — заметила Теодосия, как только дверца кареты захлопнулась.

— Коггз умеет найти подход. — Мэтью откинулся на спинку сиденья и непринужденно вытянул ноги. Ему нужны были несколько минут наедине, и он не мог придумать ничего другого, как отправить камердинера с этим дурацким поручением. Не успел он сформулировать предложение, как Теодосия его опередила, будто прочла в уме.

— Зачем вы сказали мне то, что сказали в галерее? — В ее взгляде была печаль. — Зачем начинать то, что продолжаться не может, и мы оба это знаем? Я в Лондоне только ради здоровья дедушки. Я презираю этот город — а вы зовете его своим домом. Я