Навечно - Женева Ли

обществу и она познакомилась с Уильямом, и о том, как Сабина была в восторге от всего этого. Однако в этом рассказе не было осуждения. Это была лишь взвешенная картина того, какой была жизнь Камиллы. Совету предстояло сделать собственные выводы.

Жаклин говорила почти час, прежде чем, наконец, закончила свои показания и вернулась ко мне.

Я пожалела, что у меня нет с собой мобильного телефона, чтобы я могла как-то связаться с Джулианом. Он бы знал, что делать в этой ситуации.

― Сабина, теперь ты можешь рассказать свою версию истории, ― сказала ей Села, сверкнув глазами.

― Есть ли в этом смысл? ― Спросила Сабина, оглядывая по очереди каждого из своих коллег по Совету. ― Вы знаете меня тысячи лет. Если вы поверили ей через несколько минут, я не стану убеждать вас в обратном.

Села склонила голову, но остальные члены Совета зашептались между собой.

― Мы обсудим.

― Теперь они совещаются? ― недоверчиво спросила я. ― Но они уже принесли оружие.

― Эта часть ― формальность. Они позволят им сразиться, ― сказала мне Аурелия. ― Нам нужно вытащить тебя отсюда до того, как это произойдет.

Я покачала головой.

― Это мать моей пары и его близнец. Я никуда не пойду. Я собираюсь остановить это.

― Я знала, что ты это скажешь. ― Аурелия застонала. ― Если они обе хотят драки, пусть сражаются.

― Мы не можем, ― сказала Жаклин рядом со мной.

― Теперь ты на моей стороне? ― спросила я. ― Пять минут назад ты давала показания в пользу Камиллы.

Мышцы на ее челюсти напряглись, и она тихо сказала мне:

― Я обещала ей. У меня есть свои причины для того, что я сделала. Пожалуйста, доверься мне.

Наши глаза встретились, и я поняла, что мне предстоит сделать выбор. Жаклин была не просто лучшим другом Джулиана и любовницей Камиллы, она была мне как сестра.

― Как нам остановить эту дуэль?

― Я не знаю, ― честно ответила она. ― Должна быть какая-то лазейка.

Аурелия тяжело вздохнула.

― Есть, но тебе это не понравится, и Камилле тоже.

― Сделай это, ― сказала я. Какой еще у нас был выбор?

Аурелия шагнула вперед и громко прочистила горло. Все взгляды в зале обратились к ней.

― Согласно вампирским обычаям, только две должности почитаются превыше всех остальных ― королевы и члены Совета. Требовать действий, которые могут поставить под угрозу жизнь любого, кто носит эти титулы, означает подорвать уважение низших вампиров. Это послужит неверным сигналом для тех, кто захочет бросить вызов авторитету власти. Поэтому Сабина не может участвовать в дуэли.

Члены Совета, казалось, были ошеломлены этим моментом, и среди них снова начался ропот, когда они горячо обсуждали это.

Наконец Села выступила вперед и объявила:

― Совет согласен с этой оценкой.

Какой шок. Никто из сидящих там не хотел отказываться от своего привилегированного положения. Надо отдать должное Аурелии. Это не решит проблему вражды между Камиллой и Сабиной, но, по крайней мере, никто не умрет.

― Но, ― продолжила Села, ― Совет должен урегулировать вызов. Камилла сразится с тем, кого выберет Сабина.

― Что? ― вскрикнула я.

― Я же говорила, что тебе это не понравится, ― сказала Аурелия.

Это не было настоящим решением. Это было передышкой. Повернувшись к Жаклин, я спросила:

― Есть другие идеи?

Ее взгляд был прикован к Камилле, и она покачала головой.

― Если представитель Сабины проиграет, что тогда? ― спросил я Аурелию.

― Она больше не будет матриархом Руссо. Она будет находиться под властью Камиллы, и Камилла будет решать ее судьбу.

И это будет нехорошо. Только не с Камиллой, гордо стоящей и смотрящей на свою мать с неприкрытой ненавистью. Как ей удалось скрыть ее от всех нас? Или мы были слишком поглощены собственными проблемами, чтобы заметить?

― А остальные могут решить, что она больше не может быть членом Совета, ― добавила Аурелия.

Я изучала Сабину с другого конца комнаты.

― Кто будет представлять твои интересы? ― спросила ее Села.

Она зашипела, как змея, но слова, которые она произнесла, были острыми, как стекло, холодными и опасными, как лед.

― Меня будет представлять Жаклин Дюбуа.

ГЛАВА 25

Джулиан

Через час бар был мертв вместе с некоторыми из его посетителей. Те существа, которых Мэгги не выгнала, ушли по собственной воле. Я уселся на потертый барный стул и закатал рукава, чтобы не было видно пятен крови.

Мэгги облокотилась на барную стойку и выгнула бровь.

― Я вижу, ты снова в игре, il flagello.

― Да. ― Я старался скрыть свое отвращение. Какой смысл бороться с этим? Я вернулся к своей прежней жизни, чтобы спасти Тею. Мне придется остаться, чтобы защищать ее теперь, когда она стала королевой.

― Ты вырвал его сердце. ― Не сводя с меня глаз, она налила водки на два пальца и опрокинула в себя. ― Это может привести к неприятностям.

― Разве не это случается всегда, когда мы появляемся? ― спросил Лисандр, опускаясь на табурет рядом со мной.

― Тогда, может мне стоит потребовать, чтобы вы больше не приходили, ― сказала она категорично, но в ее глазах появился блеск, которого не было, когда мы только пришли.

― Он был из Мордикума. Большинство вампиров в баре были из них. ― Я провел рукой по волосам и вздохнул. ― Мэгги, что ты знаешь об этой группе?

― Больше, чем мне хотелось бы. ― Она снова подняла бутылку и налила еще одну порцию. Ее рука слегка дрожала, пока она пила. ― Они появились в конце восьмидесятых. Сначала это были просто бунтующие панки, которым не нравились правила Совета. А теперь, полагаю, ты знаешь, кто они такие.

― Террористы. Убийцы.

― А ты нет? ― холодно заметила она. ― Ты просто зашел в мой бар и устроил драку, которая закончилась смертью. Чем ты лучше их?

― Она верно подметила, ― пробормотал Лисандр.

Я проигнорировал его.

― Я сражаюсь за кое-кого ― кое-кого невинного.

― Дай угадаю. ― Она закатила свои темные глаза. ― Ты сражаешься за свою пару. Мужчины такие предсказуемые.

― Ты не одобряешь. ― Это меня не удивило.

― Женщины могут сражаться сами. Если только твоя пара не слишком высокомерная, чтобы испачкать руки в крови. ― Она подняла бутылку водки и налила еще