Любовь по-немецки - Мара Дорст

грязному предложению нашлось логическое обоснование. Мой муж обладал талантом переворачивать совершенно очевидные вещи с ног на голову, убеждая меня в том, что чёрное – это белое, а белое – это чёрное. Порой после разговоров с ним я начинала сомневаться в собственной вменяемости, уже не понимая где грань между нормой и ненормальностью. Наш разговор затянулся далеко за полночь. Йенс попытался убедить меня в своих благих намерениях.

– Это всего лишь предложение, и вы вправе принимать его или нет. Как вы хотите. Мне вообще-то все равно. Да я и сам думаю, что это как-то подозрительно. Если у него есть деньги, Мигель может получить секс в любых количествах, когда захочет, и даже совершенно бесплатно… Но все же не исключено, что он просто влюбился в вас.

Я смотрела на мужа и меня тошнило от его слов.

– Но Карстен, как он мог предлагать мне такое? И вы ещё говорите, что он меня любит! Любит и в то же время готов отдать меня другому мужчине!

Как ни странно, этому тоже нашлось объяснение. Пробиваясь через дебри сложного перевода, я наконец смогла понять, что мой муж пытается до меня донести. Суть сводилась к тому, что Карстен идёт на это из любви ко мне, как в своё время он, Йенс.

– Карстен полагает, что вы улетели в Россию из-за того, что он болен и не может заниматься сексом с вами. Поэтому, чтобы удержать вас, он согласен на ваш секс с другим мужчиной, пока он снова не станет здоров. Это его проявление любви к вам. Он так боится вас потерять.

Итак, теперь это предложение представлялось мне чуть ли не как жертвенный подвиг Карстена во имя его великой любви ко мне. И все же я проглотила и эту ложь. Моё влюбленное сердце отчаянно цеплялось за любую возможность поверить, что Карстен все ещё любит меня. И хотя все факты доказывали обратное, я продолжала искать и находить признаки любви там, где её не было совершенно очевидно для стороннего взгляда.

В этот вечер я должна была начать новую упаковку противозачаточных. Но я не стала этого делать – в них больше не было необходимости. Секс с Карстеном откладывался на неопределенное время.

8. Досадное недоразумение

Проведя совершенно мучительную ночь, полную тяжёлых и ярких сновидений, я проснулась в пять утра от болезненных позывов в туалет. Начинался цистит. Все-таки секс с Женей оказался не столь безопасным, и моя микрофлора не выдержала вторжения микрофлоры моей соперницы. К счастью, у меня были с собой несколько таблеток фурадонина. Но боль была настолько сильна, что я не могла лежать, а только сидела, и то опираясь на ногу, чтобы не касаться промежностью кровати. Полчаса я провела в душе, направляя горячую струю вниз живота, – так было легче. Муж недоуменно и досадливо ворочался в кровати, не понимая, зачем меня понесло в душ в такую рань. Наконец, через пару часов боль начала отступать, и мой мозг устремил свои помыслы на анализ того, что я услышала вчера.

Здравый смысл указывал мне на все признаки того, что Карстен не любит меня, а его голосовое письмо в Россию с просьбой вернуться и словами «я все ещё люблю тебя» – это всего лишь действия, выполненные по просьбе Йенса. Ведь мой муж знал, что любовь Карстена – это единственное, что гарантировало моё возвращение. Но взглянуть в глаза правде было настолько больно, что моё сознание старательно вытесняло эти мысли, и я обманывала саму себя, выдвигая на первый план аргументы и доводы, приведенные вчера моим мужем. Мой бедный Карстен, на него свалилось так много несчастий, он не может заниматься сексом, и это больно бьёт по его мужскому самолюбию. А тут ещё я вчера со своими ласками. Он уверен, что я требую от него секса. Он никак не может понять, что я просто люблю его и готова ждать, сколько надо. В моей голове нетерпеливо складывались строки письма, которое, как мне казалось, объяснит ему все. Я на одном дыхании записала текст на планшете и скопировала в переводчик. Обратный перевод показал, что, как обычно, часть смысла была извращена. Мне пришлось редактировать письмо, многократно переводя туда и обратно, пока я не добилась соответствия немецкого текста русскому. Весь этот процесс занял около часа. Наконец, довольная результатом, я скопировала письмо в вотсап и нажала кнопку «отправить». Письмо оказалось слишком большим, но я не могла сказать короче обо всем, что было важно для меня и, как мне казалось в тот момент, было важным для Карстена. Я предвкушала, как мой возлюбленный прочтет мои слова о любви и его сердце снова оттает, и все недопонимания между нами будут устранены. Я называла его «мой ласковый и нежный тигр», «мой Карстен», «мой солнечный свет», я объясняла ему, что мой отъезд в Россию был связан не с тем, что он болен и не может заниматься сексом со мной, а с его отдалением. Что я полагала, будто он больше не любит меня и мне было больно оставаться в этой стране, осознавая это. Но раз это не так, то я снова вернулась, и я готова ждать, сколь угодно долго, пока он не поправится. Я писала, что мне не нужен другой мужчина, кроме него. Что я счастлива просто видеть его, просто чувствовать его объятия, его запах, видеть его улыбку и слышать его смех. Конечно, я лукавила, когда писала, что секс сейчас не важен для меня. Это было очень важно. Не потому, что я испытывала острое сексуальное желание (я ведь уже получила разрядку с Женей несколько дней назад). Но секс с Карстеном был важен мне как доказательство того, что я все еще желанна для него. Однако, если считать слова Йенса правдой, я должна была успокоить моего возлюбленного, показав ему, что я его люблю и поэтому готова ждать. В общем, это было письмо любящей женщины, полагающей все ещё, что её чувства взаимны. В конце письма я приписала просьбу не блокировать меня больше, так как это очень ранит меня.

В этот день Карстен должен был проходить плановое обследование своего сердца в областном центре Ильцен, и я надеялась, что он получит моё письмо как раз вовремя, после завершения обследования, в хорошем расположении духа, так как все страхи уже позади (Карстен очень боялся врачей и этого обследования в особенности). В течение часа галочки под сообщением ещё были серыми. Я вспомнила слова Йенса, что в немецких больницах запрещают пользоваться сотовыми телефонами. Значит, он еще в больнице. Наконец две синие галочки: сообщение прочитано. И буквально в следующие несколько секунд фотография Карстена исчезла из аватарки, и я с ужасом увидела, что он снова меня забанил! Я шокировано смотрела на экран, не веря своим глазам. Какое-то мгновение я приходила в себя, пытаясь осознать очевидность произошедшего. Обида, боль, разочарование, отчаяние, – вся эта гамма чувств обрушилась на меня лавиной. Это был уже не просто удар под дых, это был нокаут. Я немедленно удалила письмо у себя и у него, и в ответ тоже заблокировала его – жалкая и глупая попытка отыграться, хотя он все равно этого не увидит.

К моему счастью, всей этой ситуации вскоре нашлось объяснение. И хотя оно было тоже отрицательным для меня, это было все же лучше того, что я подумала, когда снова увидела себя заблокированной. Минут через десять на пороге спальни появился муж и спросил:

– Ты что, написала Карстену?

– Да! – вызывающе ответила я. Не было смысла опираться, муж уже знал и что-то хотел мне сообщить.

– Это письмо прочла его сестра, а так как ты записана в его телефоне «фрау фон