Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

Наступил черёд пыльцы фей, флакон с которой куда-то закатился. Я опустилась на колени, пошарила за вазой. Пальцы нащупали искомое, а в носу зачесалось от запаха старликолев — так близко я к нему наклонилась.

Я засопела, пытаясь унять зуд в носу, открыла флакон и аккуратно потрясла. А потом не удержалась и оглушительно чихнула. Пыльца вырвалась из узкого горлышка настоящим фонтаном, осыпав не только меня — хотя в основном, конечно, меня, — но и всю комнату. Сразу стало ярко и празднично — словно на Новый год. А я в этом всём была украшенной магическими огнями ёлкой. Тлен!

Я вскочила, попыталась отряхнуться, но пыльца фей оказалась очень прилипчива и, насколько я помнила, утрачивала свойства только к утру. Я отсюда не выйду! Нет-нет-нет! Пресветлая Лейна, Ошур, за что вы так со мной? На глаза навернулись слёзы, но пролиться не успели. В комнату вползла Саюши и завибрировала так, что я почувствовала это даже через доски пола. И тут же успокоилась.

Хотя нет, не так. Успокоилась — слабо сказано. На меня снизошло монументальное, вселенское спокойствие. Кажется, в этот момент я познала то самое просветление, о котором твердили храмовники всех мастей. Мир стал прекрасен и удивителен в своём разнообразии, всё шло так, как должно, и я выглядела великолепно. С гордо поднятой головой и осознанием собственной уникальности я вышла на кухню.

— Вы, кхм… просто сияете, — запнулся сражённый моей красотой Хантли, я в ответ милостиво кивнула.

Он отодвинул мне стул, разлил вино и сел напротив. Всё это время улыбка не покидала моего лица. Только сейчас я поняла, что вся предыдущая жизнь была полна тревог, и вот, наконец, в неё пришла гармония. Казалось, ничто не сможет поколебать обретённое равновесие, а дальше будет только лучше.

— Сегодня вышли последние опровержения, — начал разговор Эрнет, — ваша репутация полностью восстановлена. Конечно, слухи ещё будут какое-то время ходить по городу, но прессе и фактам люди всё же верят охотнее, чем известным сплетницам.

Я преисполнилась благодарностью. Именно преисполнилась. Никакое другое слово не могло описать того, насколько всеобъемлющее чувство родилось внутри. И оно требовало, чтобы его выразили! Чтобы всем воздалось по заслугам. Вообще всем! Но поскольку в пределах видимости был только Хантли, то досталось, конечно, ему.

— Я так вам благодарна! — восклицание вырвалось помимо воли. Я прижала руки к груди и подалась вперёд. — Для меня никто никогда не делала ничего подобного. Понимаю, как сложно было вам перешагнуть через свои убеждения, вы так долго мне не верили, думали, что я шарлатанка, а теперь защищаете…

— Кхм… — Кажется, от моего пыла у Эрнета пересохло в горле, и он быстро отпил из бокала. — Я не перешагивал через свои убеждения, Амелия.

Я тоже отпила из бокала. Вино было прекрасно, вечер был прекрасен, всё вокруг было просто волшебным.

— Я написал абсолютную правду. Вы фактически прошли испытание, пусть это и было обычным совпадением.

На скорлупе спокойствия появилась трещинка, а рука сжалась на ноже, лежащем рядом с тарелкой. И тут же под столом мою ногу обвило вибрирующее тело Саюши.

— Это. Была. Не. Случайность, — спокойно и размерено произнесла я и отбросила нож. Что это я, в самом деле?

— Не будем спорить, — с опаской покосился на столовые приборы Хантли. — К тому же у меня есть для вас предложение…

Голова закружилась. Слегка. И в горле пересохло. Я отпила ещё, но это не помогло — пришлось облизать губы и тихо спросить, чтобы голос не сорвался.

— Предложение?

— Предложение, — кивнул Хантли.

— То самое? — Я перешла на заговорщический шёпот и подалась вперёд.

— Амелия, вы сегодня странно себе ведёте, и мне сложно предугадать ваши мысли, но думаю, что да — то самое.

Хантли откинулся на спинку стула и полез во внутренний карман жилета. А я как заворожённая смотрела на обитую бархатом маленькую коробочку с эмблемой ювелирной мастерской «У Марианны», которую он поставил на столе ровно посередине между нами.

— Что там? — Я снова облизнула губы, протянула руку, но отдёрнула. Пальцы зудели от желания потрогать бархат, нажать на потайную кнопку и узнать, что прячется под крышкой… Но разве это всё не должен был делать мужчина?

— Посмотрите. — Эрнет улыбнулся, глядя на моё нетерпение.

— А разве вы сами не должны её открыть, встать на колено… что там дальше? — Я беспомощно посмотрела на него, потому что напрочь забыла порядок действий. Из всего рассказанного мамой в голове осталась только фраза: «Не визжи слишком громко, а то испугаешь кандидата». И я не визжала! Мне вообще предложений никогда не делали.

— Если вам так хочется… — Эрнет снова улыбнулся. — Но мне казалось, что вам больше самой нравится открывать подарки, а мне больше нравится смотреть, как кто-то их открывает. Ну же, смелее.

Он сделал приглашающий жест, и я не стала ждать. Схватила коробочку и начала ощупывать и крутить в руках, пытаясь найти кнопку. Пальцы гладили бархат, осторожно нажимали на стенки, пока не нашли скрытую там пружину. Крышка открылась…

На подушечке лежало кольцо… Ободок в форме змейки, положившей голову, увенчанную короной, себе на хвост. Тело её усыпала бриллиантовая пыль, а зубцы короны держали самый большой бриллиант, который я когда-либо видела.

И совсем я не визжала! Только тихонечко попискивала от радости.

Подрагивающие пальцы холодил металл, и чуть царапала бриллиантовая крошка, когда я проводила по бокам колечка-змеи. Никак не получалось оторвать от неё взгляд, поэтому когда Эрнет взял мои ладони в свои, я вздрогнула от неожиданности и лишь потом подняла на него глаза.

— Я выбрал эту форму потому, что именно во время нашей совместной охоты на «монстра» понял, что не смогу относиться к вам так же, как к другим женщинам.

Я тут же залилась краской, вспомнив, как висла на Хантли от страха, и как при нём переодевалась. Какой кошмар! Надо было вести себя благоразумнее! Или не надо? Он же иначе не сделал бы мне предложения? То есть погодите, он делает мне предложение потому, что я вела себя безнравственно?

Вибрирующий хвост Саюши снова оказался на моей лодыжке, а я ослепительно улыбнулась. Я вела себя самым правильным в той ситуации образом, а Эрнет, как настоящий мужчина, не мог не проникнуться сочувствием к испуганной женщине.

— Амелия, я думал сделать вам предложение в