Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

Поймав красноречивый взгляд девушки, барон усмехнулся:

– Как только мы встретились с нашими войсками, король отправил Сольё с поручением к герцогу Орлеанскому, который возглавил наш флот и в битве при Рапалло полностью уничтожил вражеский десант. Так вот, мой друг настолько понравился принцу, что тот оставил его при своей особе, когда по поручению короля возглавил гарнизон в Асти, дабы присматривать за нашим союзником герцогом Милана.

– Спасибо, что Вы сообщили мне об этом. А теперь не смею задерживать Вас.

– Я никуда не спешу.

– Но я больше не живу здесь и мне нужно вернуться в дом моей подруги.

– Мне не безразлична Ваша судьба, мадемуазель де Нери. Поэтому я хотел бы знать: Вы намерены вернуться во Францию?

– Господин д’Эворт настаивает на этом от имени моих опекунов, – призналась девушка, – но я ещё ничего не решила.

– Ваши колебания вполне понятны, если вспомнить обстоятельства Вашего бегства. На месте Ваших опекунов я бы запер Вас.

– Однако Вы – не мой опекун, сеньор.

– Скажите, почему Вы так не любите меня? – вдруг спросил после паузы Монбар. – Возможно, Вы не можете простить мне тот поцелуй на реке? Но с тех пор, видит Бог, я сделал всё, чтобы загладить свою вину. К тому же, если раньше на моём пути стоял Сольё, то в последнее время, судя по всему, между вами чёрная кошка пробежала…

Искренний тон Монбара затронул какие-то струны в душе Лоренцы. Но как только он упомянул об Амори, девушка сразу же замкнулась в себе. Впрочем, возвращение Даниеля избавило её от необходимости отвечать барону. Бросив иронический взгляд на д’Эворта, демонстративно положившего руку на рукоять кинжала, капитан молча направился к выходу из сада.

– Что ему нужно от тебя, Лоренца? – поинтересовался кузен донны Флери.

Девушка пожала плечами.

– Он не приставал к тебе?

– Нет, ведь здесь сестра Августина.

– Если этот негодяй не оставит тебя в покое, то, клянусь всеми святыми, я убью его!

Представив себе эту картину, Лоренца невольно улыбнулась. Д’Эворт же ещё больше помрачнел:

– Ты не веришь мне?

– Верю.

Поблагодарив Бутти за то, что тот приютил Катрин, дочь Великолепного заявила, что забирает её с собой. После чего простилась с д’Эвортом и отправилась в банк Донати.

Там царила необычная суета. У входа в кабинет банкира девушке пришлось посторониться, чтобы выпустить слуг с запечатанными мешками. У их хозяина тоже было озабоченное лицо. Узнав, что Лоренца хочет забрать свои вещи и остаток денег, Донати одобрительно кивнул:

– Ты пришла как раз вовремя, донна Лоренца, потому что я собираюсь вывезти большую часть средств из Флоренции.

– Почему, мессир Анджело?

– Насколько мне известно, среди черни зреет недовольство тем, что её не допустили к управлению. Поэтому следует опасаться беспорядков и того, что к власти придут сторонники Савонаролы. Он же предложил продать с торгов всё имущество Медичи во имя благотворительности, а потом, надо полагать, возьмётся и за других богатых людей.

– Каким образом?

– Например, введёт налог в зависимости от доходов с имущества.

– Неужели такое возможно?

– Нужно ждать худшего. Этот проклятый монах словно околдовал всех. Считается, что только благодаря ему Флоренция избежала разгрома со стороны французских войск.

– Ты думаешь, мессир Анджело, что Медичи уже больше не вернутся во Флоренцию?

– Пока все прислушиваются к речам Савонаролы, это невозможно.

– Но ведь правитель может обратиться за помощью к другим государям.

– Скорее всего, Пьеро так и поступит. Однако обстановка в Италии сейчас такова, что всякий прежде всего думает о себе, и, покуда Савонарола жив, у Медичи нет никаких шансов.

– Неужели на него нет управы?

– Наверно, папа мог бы что-нибудь сделать, если бы захотел. Ведь ему подчиняется всё духовенство, а Савонарола – настоятель монастыря.

Уже собираясь уходить, Лоренца решилась спросить:

– Мессир Анджело, а где мой кузен Бенедетто Нери?

– Неделю назад, когда скончался его отец, мессир Якопо де Нери, мне как раз понадобилось послать доверенного человека в Аугсбург к банкирам Фуггерам, чтобы поместить у них часть капитала. И Бенедетто вызвался сделать это.

Триумфальное возвращение Лоренцы с деньгами и служанкой произвело впечатление на донну Бьянку. Что же касается Джованны, то, в ожидании жениха, она вся изнервничалась, поэтому рассказ Катрин о своих злоключениях немного отвлёк её.

По словам алансонки, она продолжала отбиваться от своих преследователей, пока её госпожу не увезли. После чего Катрин скрутили и поволокли во дворец Медичи, где посадили в подвал. Там наперсница Лоренцы обнаружила старый тюфяк, набитый соломой, и кувшин с водой. К счастью, её не заковывали в цепи и не били, как других узников, крики которых доносились через стену, ибо под дворцом была целая подземная тюрьма (услышав об этом, Лоренца невольно вздрогнула, потому что её могла постигнуть подобная же участь). Хотя кормили Катрин раз в день просяной лепёшкой или куском хлеба, она страдала сильнее всего не от голода, а от крыс, которые не давали ей покоя ни днём, ни ночью. Через некоторое время её отвели наверх, где алансонку допросил кардинал Медичи. Джованни пообещал ей щедрое вознаграждение и свободу, если та укажет, где её госпожа прячет грамоту Великолепного. На что Катрин ответила, что не видела у своей госпожи никакой грамоты, а если бы даже и видела, то не смогла бы отличить её от других бумаг, так как не умеет читать (на самом деле Лоренца научила свою наперсницу сносно читать и даже подписывать своё имя). Неизвестно, поверил ли ей кардинал, но, видя, что никакие угрозы не оказывают должного действия на алансонку, он приказал стражникам отвести её обратно в подвал. По пути им встретился Джулиано Медичи, который спросил у Катрин, кто она такая. Узнав правду, младший сын Великолепного пообещал помочь ей. И, действительно, вскоре она снова увидела юношу. Воспользовавшись тем, что его братьев не было в городе, Джулиано освободил её и, вручив небольшую сумму денег, сказал: «Я не знаю, где сейчас твоя госпожа, но постараюсь найти её. Если же ты встретишься с донной Лоренцей раньше меня, передай, что у неё есть, по крайней мере, один брат».

– Я вижу, что из всех Медичи самым порядочным оказался Джулиано, – заметила после рассказа Катрин молодая Альбицци.

Лоренца же поинтересовалась у своей наперсницы:

– А что случилось с Нанниной?

Выяснилось, что когда алансонка