В самом Сердце Стужи. Том V - Александр Якубович

Виктор не торопился. Как опытный воин он медленно сближался с графом Фиано, высматривая каждое движение старого аристократа. Многие зрители кричали о том, чтобы он просто снес противника своим весом, но как сказал мой супруг за завтраком, он прекрасно осознавал свои сильные и слабые стороны. Огромное тело Виктора обычно было заковано в глухую латную броню, а в руках он держал лишь длинный полуторный меч, который в его ладони выглядел совершенно обычным по размерам оружием. Сейчас, с простым одноручным мечом и круглым щитом, Виктор выглядел почти что безоружным. Щит — слишком мал, чтобы успешно защищать ноги. Меч — слишком короток, чтобы иметь решающее преимущество перед противником.

Мой отец также все это понимал. Первым же выпадом старый аристократ попытался атаковать ноги Виктора, но моментально получил удар ребром щита по клинку, который прервал выпад. Виктор попытался атаковать в ответ, сделал шаг вперед, но мой отец уже успел отпрыгнуть в сторону и опять закружился, словно волк, загоняющий медведя.

Отец сделал еще несколько выпадов, один раз даже слегка сумел дотянуться до бедра мужа, оставив неглубокий порез, но взамен получил мощный удар по щиту, который заставил его даже немного присесть. С этого момента Виктор не давал своему противнику и толики надежды повторить подобный успех. Словно огромный кузнец, в каждой сшибке он раз за разом наносил сокрушительные удары по щиту противника, а едва граф Фиано пытался атаковать в ответ — тут же бил уже своим круглым щитом, не давая сделать замах. После этого мой отец отступал перевести дух, а Виктор замирал на месте, ожидая продолжения боя.

Я много раз наблюдала за тем, как Виктор тренируется со своими дружинниками на замковом дворе в Херцкальте. И я знала, что сейчас мой супруг если не сдерживается, то ведет себя крайне осторожно. Не бережет силы, но и не рискует зря. Его движения были не так глубоки и агрессивны, как в боях с дружинниками, он чаще уделял внимание обороне, нежели атаке, более изматывая соперника. Чтобы сбить мужчину с ног, даже если он легче тебя на сотню фунтов — требуется самому на миг потерять равновесие. Этого мой муж допустить не мог. Так что он полагался на разницу в физической силе, росте и весе, ожидая, когда граф Фиано начнет допускать серьезные ошибки, одна из которых станет для него смертельной.

— Барон крайне последователен… — тихо проговорил сидящий рядом со мной граф Зильбевер. За прошедшие дни я немного узнала этого человека и сейчас могла сказать, что он слегка нервничает. Все же, Зильбеверы сделали большую ставку на Гроссов.

— Мой муж не рискует понапрасну, — с достоинством ответила я, чувствуя, что внутри уже все давно замерзло от холодной тревоги. — У него еще есть дела.

— Вот как? — с усмешкой спросил граф.

Наш разговор прервался очередной сшибкой Виктора и графа Фиано, которая опять не определила победителя — мужчины обменялись несколькими ударами и разошлись по углам.

— Виктор обещал разбить для меня яблоневый сад, — внезапно для самой себя сообщила я графу Зильбеверу. — Которым я смогу любоваться, стоя на вершине нашего донжона.

— Цель, достойная любого мужчины, — согласился мой собеседник, после чего граф Зильбевер на секунду умолк. — По весне я пришлю вам саженцев и людей, которые помогут с садом.

— В Херцкальте намного холоднее, чем в Кастфолдоре, — ответила я, а мой голос потонул в очередном грохоте щитов и разочарованном выдохе зрителей. — Да и год этот будет неподходящий, не приживутся…

Граф бросил на меня заинтригованный взгляд, но ничего не ответил. Только приосанился и опять направил взор на сражающихся мужчин.

Это не могло длиться вечно. Это понимала и я, и бледная от страха Франческа, и все зрители, и сами бойцы. Исход боя решил именно опыт. В отличие от графа Фиано, который последние десятилетия красовался лишь на турнирах, Виктор несколько лет провел в пограничье и продолжал тренировать реальные воинские навыки в самом Херцкальте.

Так что когда граф Фиано потерял контроль и замахнулся своим мечом слишком высоко, желая решить исход боя одним мощным ударом сверху, Виктор увидел для себя возможность. И воспользовался ею.

На мгновение и мне, и всем зрителям показалось, что Виктор собирается просто принять этот мощный удар на поднятый щит, чтобы потом отбросить в сторону клинок противника. Но мой муж показал, что он не просто так получил титул и цепь пограничного лорда от короля Эдуарда.

Движения графа Фиано уже стали медленными, будто бы мой отец увязал в смоле, и Виктор Гросс это отлично видел. Так что когда тесть занес над ним клинок, логично вынуждая Виктора поднять над головой щит, он так и поступил. Но то, что Виктор сделал дальше, граф Фиано никак не ожидал. Вместо того чтобы мучительно долго ждать удара, барон Гросс показал, как проходит настоящий бой. С ловкостью и скоростью, которую сложно было бы представить у такого огромного воина, Виктор ударил ребром щита прямо в голову графа Фиано, сбивая того с ног.

Представитель старой западной аристократии совершенно неблагородно закачался на ногах и в итоге рухнул на помост, а Виктор, который раньше постоянно выжидал и осторожничал, перешел в атаку.

Выбив мощным ударом вяло выставленный в его сторону клинок, мой муж пинком ноги отбросил в сторону щит сидящего на помосте графа Фиано, заставляя того раскрыться, и тут же нанес смертельный удар, пронзив грудь моего отца. Навалившись всем весом, словно медведь, Виктор вогнал меч меж ребер графа Фиано до половины, пока клинок не вышел из спины противника.

Зал погрузился в абсолютную тишину. Каждый, затаив дыхание, наблюдал за тем, как сейчас вершилась судьба рода Фиано, старой и уважаемой фамилии запада Халдона. Как вчерашний наемник, а ныне пограничный барон и вынужденный родственник обрывает сотни лет якобы славной истории этого древнего семейства.

Мой отец захрипел, попытался уцепиться за оружие, вырвать меч из своей груди, но всем стало ясно — это последние мгновения боя. Пригвожденный к настилу помоста, граф хрипел и боролся, глядя в лицо своему палачу, а Виктор лишь крепко держал рукоять меча, пока его противник не испустил дух.

Когда мой отец затих и обмяк, Виктор, игнорируя поднявшиеся в судейском зале крики, выровнялся и, выдернул одной рукой клинок. Он не стал позорить графа в посмертии и упирать ногу ему в грудь, чтобы облегчить