Берта сдаваться не умеет - Екатерина Началова

проговорил он и старое лицо опять пошло тысячей складочек. — Но вряд ли сейчас ты удерживала его руками. Это сила другого рода...

— Кажется, нашего командующего мои грехи не очень интерес-суют, — протянул Крис, не отводя от взгляда от черной фигуры.

— В другое время бы казнил, а сейчас ты прав, — Малек кивнул и неожиданно устало прикрыл глаза. — Можете идти. Оба. Уходите!

Морщинистая рука с пожелтевшими ногтями махнула в сторону двери. Я послушно дернулась, но Крис придержал меня.

— Почему, бэр? — он испытующе смотрел на Ворона.

— Эгида практически пала, — вымолвил тот и меня ошарашили эти два простых слова. — Вы еще можете спастись... если повезет.

В смысле «практически пала»?! Как Эгида может пасть? Она не может! Крепость не падает! Всегда стояла!

Но Малек уже не улыбался.

Крис с интересом наклонил голову.

— Специально появились... Великодушно отпускаете... Будто бы знаете, что Берта — не убийца, — он не отводил тяжелого взгляда от Малека.

— Знаю, — Ворон согласно кивнул.

Они оба замолчали. В комнате тяжелым покрывалом нависла тишина, которую нарушали только звуки снаружи боя.

— А кто убийца? — полувозмущенно вопросила я, ощущая облегчение от того, что Малек знает о моей невиновности и возмущение от того же.

Мужчины с полуулыбками глянули на меня.

— Он, Берта. Он убивал Быков. И он же подставил тебя, нанес на одежду кровь. Ворон летает всюду, — проговорил Крис с тем самым ядовитым холодом, который указывал на его готовность к атаке. — Позвольте узнать причину, бэр Малек.

Маг провернул в руке рукоять ножа, красноречиво направив острие вверх. Блеснув, сталь, казалось, оскалилась в злой улыбке. Я округлила глаза. Малек отвесил Крису учтивый поклон.

— Доставляет удовольствие иметь дело с высокородным. Все правильно, я. Почему...? Хе-хе... Причина, в общем-то, проста... Его Величество принял решение больше не поддерживать крепость. Драконы ждут, когда мануарцы пересекут границу, чтобы уничтожить их. Мы больше не нужны, — устало проговорил Малек и его фигура вдруг уменьшилась, так резко сникли плечи. — Мне прислали весть друзья, что не будет больше провизии, подкрепления, лекарств, ничего... Тяжелый, мучительный конец для всех нас. Пусть здесь, в основном, преступники, но всё же... пока Эгида моя. Я принял решение ускорить сдачу и облегчить всем смерть. Это мой долг.

— ...поэтому вы избавлялись от Быков, на которых и держалась оборона, — продолжил за него Крис и понимающе качнул головой. — Эффективно. Пожалуй, резонно. Но у меня есть возражения относительно Берты.

Он не опускал нож, изучающе оглядывая старика.

— Резонно?! — возопила я, не слушая остальное. К разгорающемуся желанию растерзать Малека добавилось желание потерзать Криса.

— Берту я хотел приберечь, — без доли раскаяния старый Ворон посмотрел на меня. — Хотел убрать со стены. Жаль, ты не согласилась уйти, когда я предлагал, телушка... Сомневаюсь, что вы спасетесь сейчас, два Быка осталось. Мануарцы тоже решили ускориться. Нам не устоять, они уже на стене. Попробуйте скрыться, может Порядок и будет благосклонен...

— А что вы, бэр? — теперь голос Криса звучал почти вежливо.

— Я сорок лет на страже Эгиды... Паду вместе с ней.

За окном звучали периодические хриплые выкрики и лязг оружия. Глянув на меня, на Криса, Малек больше не проронил ни слова и, обернувшись в птицу, молниеносно вылетел в окно.

Мы молча посмотрели ему вслед. Я хлопнула глазами, оглушенная полученной информацией об Эгиде, о Малеке... обо всем.

— Крис...?

Задумчиво-обеспокоенный голос Криса прозвучал однозначно:

— Интересно получается... Надо торопиться. Сноси дверь, пушинка. Уходим.

Все ещё растерянная, я послушно разогналась...

Удар!

Мое потяжелевшее в десятки раз тело врезалось в массивную дверь и мощные петли отошли от стены как листки бумаги. Дверь обиженно грохнулась на пол, а я гордо, но с долей беспокойства покосилась на Криса. Шагнув вперед, он невозмутимо оттер меня плечом в сторону и коротко проговорил только одно:

— Я первый, ты за мной.

Опять стал вести себя как отстраненный Змей, которым раньше казался. Вздохнула, понимая, что так надо, и последовала за ним, стараясь сосредоточиться. Поверить в происходящее было сложно... «Мы уходим из Эгиды». Да проще поверить в собственную причастность к убийству! Привычный уклад рушился на глазах, оставляя растерянность и дезориентацию.

«Мы уходим из Эгиды...» Бред же!

Никто меня уже не охранял, в коридоре и на лестнице царила тишина. Только за стенами слышались приглушенные звуки борьбы. Мы быстро спустились вниз, никого не встретив. У двери Крис развернулся.

— Направляемся к подвозному входу. Не отвлекаемся на драки, не задерживаемся. Убежать живыми сейчас важнее, чем все остальное. Двигаемся как одна команда, — он говорил строго, то и дело хмурясь. — Никаких резких рывков, как в прошлый раз, не бросайся одна, согласовывай действия со мной. Да?

— Угу, — с готовностью кивнула, готовясь выпустить своего быка.

Это как будто бы было... давно, в ту ночь, когда мы впервые выходили вместе за стену. И вот снова...

Крис отодвинулся, потянулся к двери и замер.

«Что?»

Я вопросительно смотрела на его напряженный затылок, когда он стремительно развернулся, притянул меня к себе и поцеловал. Руки, губы, тело, дыхание... Все опять близко. Крис целовал крепко, жарко, жадно, будто напоминая, что прошедшее между нами совсем не сон, что всё изменилось... От неожиданности я замерла, едва успевая ответить на поцелуй, едва вспоминая, как нужно отвечать... Почему прижимаются друг к другу губы, а кажется, что льнет душа к душе? Я прикрыла глаза ресницами, ощущая как в меня вливается его дыхание.

Оторвавшись от губ, Крис горячо проговорил на ухо:

— Опять я и ты против всех... Не рискуй, пушинка. Дай слово, что не будешь рисковать, что сдержишься.

— Даю слово... — счастливо прошептала, обхватив обеими руками стройный мужской стан и ощущая, что его руки в ответ стискивают меня, окутывая блаженным ощущением поддержки и тепла.

«Я и ты против всех...»

Отстранившись, Крис серьезно улыбнулся и заглянул мне в глаза.

— А заболел я, кажется, тобой, — обронил, но не дал мне и секунды на обдумывание, тут же командуя. — Помни, мы вместе. Теперь бежим.