В самом Сердце Стужи. Том IV - Александр Якубович

И если раньше я страшилась осуждения и непонимания, страшилась отстраненности и холодности, то сейчас я более боялась, что моя тайна разобьет нам сердца. Мне — потому что рассказав о своих перерождениях, я вслух признаю то, что Виктор лишь страница моей истории, но никак не ее финал. Ему — по той же причине, что он отдал свое тепло и заботу не юной и невинной девушке, а циничной закостенелой старухе, которая, может, познала не одну сотню мужчин за свой десяток жизней.

А нет ничего страшнее для мужчины осознания, что он не особенен для своей избранницы, а лишь один из множества.

И пусть наш брак был волею короля Эдуарда, я все еще четко помнила тот вечер, когда Виктор взял меня за руки и чуть тревожно, но четко говорил о том, что ему нравится во мне. О моем румянце на бледных щеках, о моих глазах цвета стали, о том, что я прихожу к нему во снах… От одного воспоминания о том вечере, когда мы неловко держались за руки, в груди поднималась волна тепла, а на губах сама собой появлялась улыбка. И я искренне боялась, что те чувства, которые продемонстрировал мне Виктор тем вечером, будут стерты, истоптаны, осквернены знанием о прожитых мною годах, о том, кем я являюсь на самом деле.

Поэтому я буду молчать. И ждать, дабы мне не пришлось спрашивать самой. Дабы не быть обязанной раскрывать то, что должно быть унесено из этого светлого и счастливого мира в следующий. Где меня будет ждать очередная мрачная неизвестность.

Казалось, ничто не может нарушить покой замка. Вечером я совершала обход — зайти на конюшни, пройтись по двору, коротко переговорить с дежурящими дружинниками. Это обычно делал Виктор, но в его отсутствие занималась я, как хранительница замка и цепи лорда надела. Далее — на кухню и в кладовые, справиться, как дела у котла, снять пробу, утвердить закупки, если таковые необходимы. Главная кухарка была женщиной опытной, у нее всегда при себе был кошель с парой серебряных монет, которые она могла в любой момент пустить в ход на свое усмотрение, если внезапно выяснилось, что прокисло пиво или испортились овощи. Ведь мужчин из дружины нельзя оставлять голодными. Но вот покупки для барского стола — всегда согласовывались со мной. И из-за стоимости, и по причине того, что я зорко следила за тем, что и в каком количестве подается на стол Виктору.

Он не знал, но по моему приказу для него отбирались яйца от лучших несушек, потому что ему не нравились мелкие, а больше двух за раз он почему-то не съедал, хотя мог взять три. Или что мой муж более предпочитал грудную часть курицы, вместо сочных и жирных голеней или крыльев, поэтому на забой для его стола, опять же, отдельно откармливали птиц. Или что воду для него летом кипятили всегда прямо в медном чайнике, а не в общем котле, чтобы она точно была чистой и без посторонних запахов.

Это были мелочи, которые доставляли мне особую радость, маленькие секреты, которые делали жизнь барона Гросса приятнее, а он даже не догадывался о том, что я всем этим занимаюсь. Потому что если бы узнал — тотчас бы стал ворчать, что я трачу время на пустую ерунду и вовсе не нужно заставлять слуг проглаживать его рубахи угольной жаровней или вытягивать простыни, которыми он обтирается после мытья, на рубеле и отбивать для мягкости скалками. Или что я зря трачу силы на ежедневную инспекцию кухни, чтобы проверить, достаточно ли крупные яйца принесли сегодня к его столу, чтобы их можно было подавать вареными, а не жареными.

Когда я вошла в кухню, то тут же оказалась свидетельницей крайне неприглядной картины.

Едва стоящий на ногах Арчибальд пытался отобрать кувшин с вином у одного из поварят, который со слезами на глазах противился действиям заместителя. Мужчина эту битву молодому парнишке проигрывал, потому что рука у него была лишь одна, а вот поваренок крепко вцепился в пузатый кувшин обеими руками.

— Господин Арчибальд! Не положено! Нельзя! — причитал совсем мальчишка. — Меня тетка Сигрид выпороть прикажет, если отдам!

— Руки убери с кувшина! — зло прорычал Арчибальд. — Кому сказал, малец! Сам с Сигрид разберусь, не мешайся!

— Нельзя! Господин Арчибальд, никак нельзя!.. — чуть ли не плача, отвечал мужчине поваренок.

Как так сталось, что никого из взрослых слуг на кухне сейчас не оказалось, я понимала: Сигрид, наша главная повариха, скорее всего, ушла в погреб за продуктами, потому что знала, что я скоро приду с проверкой. В это же время в кухню завалился пьяный Арчибальд, который после окончания войны чаще пил в своей комнате, нежели занимался делами, само собой, с попустительства моего супруга.

Старшие быстро смекнули, что стоять на пути у формального заместителя барона себе дороже, так что просто бросили паренька, сбежав с кухни под какими-нибудь благовидными предлогами. Расчет был простой. Либо кухарка вернется и сама наведет порядок — а ей Арчибальд был не указ, потому что она подчинялась во многом напрямую мне — либо же заместитель получит желаемое вино в обход запрета и виноватым останется поваренок.

— Арчибальд! — у меня даже прорезался голос, которым я в прошлой жизни гоняла храмовых прислужников, что точно так же разоряли храмовые погреба.

От моего крика заместитель даже не вздрогнул, но рукоять, за которую все это время мужчина крепко держал кувшин, все же из руки выпустил.

Поваренок едва не рухнул на пол, прижимая глиняный сосуд к груди, и с восторгом посмотрел на мою тонкую фигуру, стоящую в дверном проеме.

— За мной, живо, — прорычала я Арчибальду и не глядя развернулась и вышла из кухни.

Поведение заместителя позорило сейчас не только самого мужчину, но и его лорда, моего мужа, который позволял ему вести себя подобным образом. Но так как Виктора в замке сейчас не было, я решила посодействовать в решении этой проблемы. В любом случае, происшествие, свидетельницей которого я стала, оставлять безнаказанным было нельзя.

Я не боялась Арчибальда. Мужчина, конечно, всегда мог броситься на меня, но сейчас он был скорее в подпитом состоянии, чем сильно пьяным, так что остатки разума у него еще были. И эти самые остатки повели его вслед за своей госпожой вместо того, чтобы продолжать бороться с поваренком, который пытался защитить кухонные припасы.

— Что ты себе позволяешь, Арчибальд? — прошипела я, когда мы отошли от кухни и по моему приказу шатающийся заместитель ввалился в одну из