Она и зверь. Том 2 - Maginot

Астина мысленно улыбнулась. Ей и правда показалась забавной естественная реакция молодого, полного сил мужчины, и она не смогла устоять перед искушением слегка его подразнить. И ее можно было понять – подобного она не испытывала уже очень давно.

– Как я уже говорила, это естественно. Не стесняйтесь, – ответила она несколько игриво.

Ее взгляд скользнул ниже: хотя Териод старался не прижиматься к ней слишком откровенно, она, кажется, уже уловила его состояние.

На этот раз Териод не стал лихорадочно хвататься за одеяло, чтобы прикрыться. Вместо этого он обхватил лодыжку Астины и, проведя рукой по ее ноге, коснулся губами ее щиколотки.

Прикосновение было таким деликатным, что Астина могла бы сравнить его с галантным поцелуем руки. Но губы Териода задержались на ее коже дольше, чем того требовал учтивый жест, и она успела ощутить тепло его дыхания.

– Не хотите ли узнать, что такое истинное смущение? – спросил он со смесью вызова и нежности.

Астина замерла, не находя слов для ответа.

– Что так естественно между мужем и женой? – Голос его стал чуть глуше.

Он осторожно закинул ее ногу себе на плечо, и это движение сблизило их. Тяжесть его тела, нависшего над ней, пробудила в Астине давно забытое чувство: смесь удивления с неловкостью.

Подол ее ночного платья задрался, и теперь их разделяла лишь тонкая ткань. Астине казалось, что эта материя – хрупкая нить, связывающая их напряженные тела. Одежда, все еще остававшаяся на Териоде, была последним оплотом его рассудка.

Он долго смотрел на Астину сверху вниз, а затем с настойчивостью произнес:

– Вы молчите.

– Я думаю, – ответила Астина, стараясь сохранить спокойствие.

– О чем же?

– О том, что движет вашим высочеством.

Она пыталась отвлечься от напряжения, повисшего между ними, чтобы рассуждать трезво. И казалось, разгадала наиболее вероятную причину, по которой Териод затеял эту игру.

– Если таким образом вы хотели предостеречь меня, вы в этом преуспели. Впредь я буду осторожнее. Шутки в этой теме неуместны, и я, признаю, была легкомысленна.

– Меня это не расстроило, – возразил Териод неожиданно спокойным тоном.

– Тогда почему… – начала было Астина.

– Разве не вы первая завлекли меня в эту постель? – перебил он ее.

Астина не нашлась с ответом. Териод заманил ее в ловушку.

Порой в нем и правда мелькало нечто мальчишеское, что, возможно, невольно отражалось и в ее поведении. Судя по всему, Териоду это не слишком нравилось. В конце концов, кому придутся по душе провокации человека, который младше тебя на целых шесть лет? Он ведь не догадывался о годах, прожитых Астиной в прошлой жизни.

Слегка нахмурившись, она попыталась оправдаться:

– Я… ведь не совсем это имела в виду, вы же понимаете?

– И что же вы подразумевали? – спросил он, приподняв бровь.

– Смысл ваших слов о том, что это я завлекла вас в постель, – пояснила она, чувствуя, как щеки ее начинают гореть.

– Право, вы выражаетесь так туманно, что я теряюсь в догадках, – парировал Териод с насмешкой.

Было очевидно: он поддразнивает ее за недавнюю шутку. Астина ощутила, как ее бедра, придавленные его весом, начинают неметь. Она не могла перестать думать о его горячем теле, прижимающемся к ней, что усиливало смятение.

Решив положить конец затянувшейся словесной перепалке, она сказала:

– Разве не вы, ваше высочество, отказывались от этого?

– А если я скажу, что передумал? – ответил он без малейшего промедления.

Его слова прозвучали уверенно, почти вызывающе. Страсть отражалась и в его глазах – глубоких, горящих, почти гипнотизирующих. Астина, пытаясь избежать его взгляда, подняла глаза к потолку, словно ища там спасения.

Она и представить не могла, что ситуация, начавшаяся как шутка, примет такой серьезный оборот. Но, на удивление, смущение ее было не так сильно. В конце концов, подобные чувства вполне естественны для людей, чьи жизни так тесно переплетены.

Астину поглотило желание, не уступающее его порыву.

«Нет ничего страшного в том, что это случится», – искренне подумала Астина. У нее не было причин останавливать Териода. За исключением одной.

– Ваше высочество, близость лучше разделять с тем, кого любишь, – сказала она, встретив его взгляд.

Астина чувствовала, что обязана это произнести. Конечно, если не говорить об измене или принуждении, каждый волен распоряжаться своим телом как пожелает. Но все же она верила, что близость многократно прекраснее, когда ею движет любовь. Ведь животная страсть нередко оставляет лишь сожаление, особенно если речь идет о первом опыте.

Ее первая близость осталась в памяти болезненным воспоминанием, полным стыда. Отдавшись врагу, она рыдала в одиночестве на рассвете, когда все покинули ее, и слезы ее были пропитаны отчаянием и горечью. И это до сих пор терзало ее душу.

При первой встрече с Териодом Астина настаивала на близости, лишь чтобы решить вопрос с наследником. Будь у нее выбор, она не стала бы его принуждать. Теперь же у них не было причин для такого шага.

Астина явно чувствовала ту странную привязанность, которую Териод к ней испытывал, но смотрела на это трезво и с некоторой отстраненностью. Их ежедневные поцелуи по необходимости уже сами по себе были чем-то специфическим. Астина с Териодом не были обычной супружеской парой, поэтому вряд ли могли бы построить отношения, полные любви, как другие. К тому же, чувствуя себя душевно опустошенной, Астина боялась, что ее присутствие лишь причинит ему боль.

– Вы говорите это ради себя или ради меня? – Взгляд Териода посерьезнел.

Не желая, чтобы ее слова прозвучали как нравоучение, Астина ответила уклончиво:

– Я говорю о ситуации в целом.

– Я и не подозревал, что вы придерживаетесь таких старомодных взглядов, – заметил он с насмешкой.

– Пожалуй, я и правда немного старомодна, – ответила Астина, позволив себе едва заметную улыбку.

Териод на мгновение умолк. Возможно, Астина и не подозревала о силе его чувств, но уклончивость ее была мастерской. Он не собирался растрачивать единственный шанс признаться ей в любви ради мимолетной страсти. Его чувства к ней были слишком глубоки, чтобы жертвовать ими ради сиюминутного удовольствия.

С горькой усмешкой он произнес:

– Мне вас не переспорить.

Териод отстранился и тяжело опустился на постель. Жар, еще недавно горевший в нем, угас. Ее слова о том, что близость лучше разделять с любимым человеком, ясно дали ему понять: для нее он таковым не являлся. Если бы она к нему что-то чувствовала, то выбрала бы иную причину для отказа. Похоже, она не могла ответить на страсть, которую он испытывал.

– Забудем про объятия. Разве то, что мы уже делали, не было более интимным, чем обычно? – спросил он с горьким смирением.

Астина