Она и зверь. Том 2 - Maginot

приподнялась на локтях, глядя теперь на него сверху вниз. Ее прохладная ладонь коснулась его лица. Териод позволил ее пальцам скользнуть по его лбу легким, почти невесомым движением.

– Вы считаете, что объятия не дадут результата? – спросила она тихо.

– А вы думаете иначе? – отозвался он, слегка прищурившись.

– Думать – одно, а действовать – другое. – Астина игриво улыбнулась. – Я же не могу просто так обнимать ваше высочество… прикасаясь где вздумается.

Териод, поддавшись порыву взглянуть на все с легким цинизмом, ответил с непривычной дерзостью:

– А если поцелуев недостаточно, чтобы снять проклятие?

– Тогда нам придется углубиться в эксперименты. – Голос ее был спокоен и тверд.

– Вы намекаете на то, что готовы разделить со мной постель? – спросил он, слегка приподняв бровь.

Астина на миг заколебалась. Ее слова о любви противоречили подобному шагу, но если только так возможно было снять проклятие, то она готова. Прагматизм всегда брал верх над романтикой.

– Если это поможет вам навечно вернуть себе человеческий облик, – ответила она решительно.

Услышав это, Териод удивленно вскинул брови:

– Даже если вы случайно забеременеете?

Как бы осторожны они ни были, риск зачатия существовал всегда. Если же теория Астины окажется верной, то неизвестно, хватит ли одного раза для снятия проклятия. Возможно, они оба изо всех сил пытались избежать именно такого исхода. Териод не хотел принуждать любимую, Астина же не желала лишиться свободы.

Столкнувшись с вопросом, о котором прежде не задумывалась, Астина в легком замешательстве переспросила:

– Вы ведь не оставите ребенка без матери, правда?..

– Хотите сказать, что могли бы бросить меня с малышом на руках? – парировал Териод иронично.

– Ведь наследник нужен именно вашему высочеству. К тому же дитя эрцгерцога будет в куда лучшем положении, чем дитя матери-одиночки, – ответила она, стараясь говорить рассудительно.

– Вы, оказывается, умеете просчитывать такие очевидные вещи, – заметил он с легкой насмешкой.

– Нельзя всю жизнь прожить на одной лишь страсти, – спокойно отозвалась Астина.

– Но почему же тогда вы сами стремитесь к позорному разводу? – спросил Териод чуть резче, чем хотел, выдавая затаенную боль.

Астина молчала. Этот вопрос был одним из тех, на которые даже она не могла ответить сразу. Почему же она так стремилась покинуть Аталленту?

Поначалу, еще не привязавшись к этому месту, она твердо была настроена вернуться домой. Но за месяцы, проведенные здесь, Астина открыла для себя множество достоинств Аталленты. Териод оказался добрым и внимательным, слуги неизменно относились к ней с теплотой. В действительности в доме графа Лете было больше недостатков, вызывавших раздражение, чем в эрцгерцогстве. Ведь неудобства чаще всего проистекают из финансовых проблем.

Как справедливо заметил Териод, остаться в поместье Аталлента было бы разумно. Дом графа Лете не обладал достаточным богатством, чтобы принять на себя заботу о разведенной дочери. А человеческий облик Териода, безусловно, мог бы успокоить даже тревожную Канну.

Астина пребывала в смятении. Она не находила ни причин задержаться здесь, ни веских поводов уехать. Желание покинуть Аталленту боролось в ней с желанием остаться.

– Чего бы вы ни искали, покидая это место, я найду и дам вам все – только останьтесь, прошу, – тихо произнес Териод с настойчивой искренностью, словно уловив ее сомнения.

Астина убрала руку от его лица и на миг задержала на нем взгляд. Глубокие голубые глаза смотрели на нее снизу вверх, полные надежды и мольбы.

«Вот в чем причина, – подумала она. – Вот что тянет меня к прошлому, к тому, кого не забыть. Вот почему я не могу принять здравое решение».

Териод притянул ее к себе. Не сопротивляясь, Астина укрылась в его объятиях. Ее рука, лежавшая на его груди, поднималась и опускалась в такт его дыханию. Она не отрываясь следила за этим размеренным движением, словно оно могло развеять ее сомнения.

Наконец Астина заговорила. Голос ее был тихим, но твердым:

– Вы, ваше высочество, сейчас не в том состоянии, чтобы принимать взвешенные решения, особенно о супружестве.

– Не похоже, чтобы вы колебались из-за заботы обо мне, – ответил он с иронией.

– Вы делаете из меня трусливого кролика, ваше высочество, – сказала Астина, и в ее голосе впервые за все это время промелькнула слабость.

Териод чуть улыбнулся, не желая давить на нее. Вместо этого он протянул руку и провел пальцами по ее шелковистым красным волосам. Астина опустила голову, и он не мог разглядеть выражения ее лица.

– Не надо, – прошептала она.

Что она имела в виду? Его прикосновения или те ожидания, что он на нее возлагал? Териод не мог совладать ни с тем, ни с другим.

– Не надо, прошу, – повторила она сонно.

Но ее рука, вместо того чтобы отстранить его, так и осталась лежать на его груди, касаясь области сердца. Глядя на ее тонкие пальцы, Териод невольно вспомнил события в Веллуа. Неужели слова о том, что самые глубокие раны остаются в сердце, родились из ее собственного опыта? Неужели поэтому в ее душе нет даже крохотного уголка для него?

Териод усилием воли сдержал себя, чтобы не сжать ее в объятиях слишком сильно. Астина, словно во сне, продолжала шептать те же слова, не отстраняясь. На мгновение Териоду показалось, что она и правда задремала в его руках.

Глава десятая. Это безответная любовь

До праздничного банкета в честь Дня урожая оставалось еще достаточно времени, но Астина уже завершила подготовку к отъезду в столицу. Они с эрцгерцогом не могли добираться коротким путем, поэтому пришлось выехать раньше других аристократов. Заказанную одежду решили отправить позже с отдельной группой, чтобы портные успели завершить работу.

Ценные вещи везли открыто, ведь скрывать нужно было не участие эрцгерцогской четы в празднике, а секрет Териода. Именно по этой причине свита получилась нарочито скромной. К запланированному изначально составу добавилась лишь Джесси.

Как конфидентка эрцгерцогини она была не просто ученицей госпожи, но и человеком, который мог защитить себя и спутников. Она обрадовалась возможности быть полезной и согласилась присоединиться без малейших колебаний. На следующий день неожиданно дал согласие и Артур: до этого он упорно отказывался, но вдруг заявил, что хочет поехать.

– Только не натвори глупостей, – проворчал Хиссен.

Теперь ему предстояло присматривать за обоими подопечными, и, очевидно, он был крайне этим недоволен: скорее из-за Артура, нежели из-за Джесси, – ведь если кто и влипнет в неприятности, то точно не она.

– Ага, конечно. Обязательно. Буду паинькой, – лениво отмахнулся Артур, шагая вперед.

Было неясно, прислушался ли он к Хиссену хотя бы отчасти.

«Доберутся ли эти двое до столицы целыми и невредимыми?