Дочери судьбы - Тара Хайланд

– А есть что-нибудь такое, чем бы ты хотела заняться, когда будешь постарше, дорогая? – спросила Одри, соображая: ну должен же найтись какой-то способ – любой – избавиться от девчонки.

– Хочу работать моделью, – сразу ответила та.

«Оригинально, ничего не скажешь», – подумала Одри и выдавила натянутую улыбку.

– Какая замечательная идея! – Она потянулась к «Ролодексу»[39]. – Ну, в этом я могу тебе помочь.

Рич Кэссиди был человек занятой. У владельца небольшого, но престижного модельного агентства время ценилось на вес золота. Обычно он работал в Лос-Анджелесе, а в Нью-Йорк прилетел на один день: провести кастинг, чтобы найти свежее лицо для презентации одного из крупных клиентов «Хилтман джинс». До сих пор ни одна из девушек, которых он видел, для этой роли не подходила совсем. «Хилтман» охотился за определенным образом – девушки с характером, с естественным, неосознанным хладнокровием.

Рич заметил ее, проходя через приемную. На одном из низких диванов, обитых замшей, безразлично перелистывая журнал и жуя жвачку, сидела поразительная юная девушка с прелестными белокурыми завитками. Рич на мгновение окинул ее взглядом, полагая, что девушка опоздала на кастинг. Обычно он с такими не церемонился. Он не выносил опоздания, а жующих просто ненавидел. Но эта девушка… в ней было что-то особенное.

Он направился к Линде, секретарше.

– Кто это? – Он показал на блондинку. – Кто-то для «Хилтмана»?

Линда сверилась с журналом.

– Нет, это визит на одиннадцать – Эмбер Мелвилл.

Рич поднял женоподобно выщипанную бровь.

Он совершенно забыл об обещании, данном Одри Пенфолд. Когда она попросила его встретиться с незваной гостьей, он не хотел, но за ним был должок: на одном из ее благотворительных вечеров Рич познакомился с гримером Луисом Кентом, ставшим его близким другом, так что хочешь не хочешь согласился на ответную любезность.

Он не ожидал, что из этого что-то получится. Разумеется, Эмбер Мелвилл хотела стать моделью, ну так что с того. Он представлял себе типичную урожденную английскую аристократку: серые волосы, вытянутое лицо, тонкие губы. Но на самом деле с короной из тугих платиновых локонов и губками бантиком Эмбер больше походила на куртизанку периода Реставрации. Даже не зная ее подноготной, Рич видел ее насквозь: потаскушка из высших слоев общества, богатенькая дрянь, избалованная соплячка, готовая сделать что угодно – и с кем угодно – ради забавы. И сохрани она этот взгляд перед фотоаппаратом, сколотит целое состояние. Рич мгновенно принял решение.

– Хорошо, Линда. Свяжись с Полом и скажи, что я пришлю кое-кого для пробных снимков.

Он подошел к Эмбер и присел рядом с ней на корточки.

– Что ж, Эмбер Мелвилл, – начал он. – Как ты относишься к тому, чтобы стать знаменитой?

Уильяму не понравилось, когда он узнал, что Эмбер хочет остаться в Нью-Йорке и стать – подумать только! – моделью.

– Осенью ей нужно вернуться в школу, чтобы получить приличную профессию, – сердился он. – А не заигрывать с кучей незнакомых людей.

Изабель, которая час провисела на телефоне, выслушивая слезную мольбу младшенькой, была склонна выполнить желание Эмбер.

– Ну какие они незнакомцы, – увещевала она мужа. – Я поговорила с Одри. Владелец агентства – ее большой друг. Она его очень ценит и уверяет, что Эмбер будет в хороших руках. Честно говоря, я не понимаю, в чем проблема.

– Проблема в том, что дочери всего лишь шестнадцать. Сейчас это, по крайней мере, значит, что на нашей стороне закон, – решительно заявил Уильям. – Чтобы уехать из дома, ей необходимо наше согласие. И я заранее готов принять меры, чтобы заставить ее вернуться в Англию.

Его жена вздохнула.

– Смотри, Уильям, она тебе спасибо не скажет. Для нее это огромная возможность, и ты не должен ее отбирать.

Изабель мягко покачала головой.

– Ну давай, признайся честно. Ты правда ждешь, что она вернется в Англию, сядет за учебники и пойдет учиться в университет? Ты ведь понимаешь, что это не ее. Она не похожа на Элизабет.

С этим Уильям спорить не стал.

И опять с помощью матери Эмбер поступила по-своему. Она понимала, что должна радоваться результату, но втайне была расстроена. Если бы они на самом деле ее любили, разве отпустили бы так легко?

Глава двадцать девятая

После открытия магазина в Гинзе свободного времени у Элизабет не прибавилось. Окрыленный успехом контракта в Токио, Ямамото настаивал на расширении сети, и через несколько недель она уже осматривала сверкающие небоскребы и облицованные мрамором магазины в центре Гонконга. Потом оказалась на Орчард-роуд в Сингапуре и в современном торговом квартале между Сукхумвит-роуд и площадью Сиам в Бангкоке.

Но, хотя дел у нее было невпроворот, мыслями Элизабет все чаще возвращалась к Коулу и тому, что между ними произошло. Поздно ночью в изящной роскоши очередного безликого номера гостиницы она представляла его рядом: гладила его напряженные бицепсы и рельефную грудь, его мускулистая спина блестела от пота, когда он склонялся над ней, вспоминала темные, насмешливые глаза. В этом была особенность Коула: рядом с ним было трудно не чувствовать себя женственной. Ведь он был таким огромным.

В беспокойной тоске она ворочалась в постели, не в силах заснуть. Она могла бы просто спуститься в бар и подцепить для разрядки безымянного бизнесмена на ночь. Но отчего-то понимала, что теперь ей этого мало. С Коулом она почувствовала нечто большее, чем секс. Впервые в жизни Элизабет поняла, что готова кому-то довериться, подумать о серьезных отношениях.

После такого откровения ей страстно захотелось с ним поговорить. Она ждала его звонка. Может, они расстались не лучшим образом, но она думала, что он не держит на нее зла. Неделю спустя, когда он так и не позвонил, она перешагнула через гордость и позвонила сама. Его секретарша сообщила, что его нет на месте. Элизабет позвонила еще пару раз, оставив сообщения, которые он, несомненно, получил. Она прекрасно понимала, что он ее избегает. Когда они наконец созвонились, теперь обсуждая дела раз в месяц, он говорил сдержанно и безразлично. Ознакомившись с отчетом, Коул, похоже, не захотел задерживаться у телефона.

– У вас нет планов прилететь сюда? – как можно небрежнее спросила она.

– В данный момент нет, – коротко ответил он. – Секунду, Элизабет.

Она услышала, как он прикрыл трубку, и приглушенные голоса на заднем плане. Вернувшись, он резко прекратил разговор.

– Тут кое-что случилось. Мне нужно идти.

– Хорошо, – сказала она.

Но он уже бросил трубку.

Она посмотрела на телефон. «На этот раз я действительно все испортила».

После этого разговора она была настолько подавлена, что, когда через неделю позвонил Магнус Бергманн и сообщил, что он в Токио и хотел бы вытащить ее поужинать, она забыла о своем решении не встречаться со случайными мужчинами и согласилась на свидание.

«Неужели Магнус всегда был таким занудой?» – размышляла она за ужином в «Хамадая». Она обычно любила токийские ryo tei – церемонные японские рестораны изысканной кухни, обожаемые политиками и крупными дельцами. Но сегодня вечером она не удержалась от воспоминаний, насколько ей было интереснее с Коулом, когда они пили пиво в изакая. С Магнусом разговор шел вежливо и сдержанно, ни флирта, ни остроумных споров. Конечно, для своего возраста он еще был хорош, но, когда он взял ее за талию, в его руке не чувствовалось ни силы, ни власти. Она не ощущала себя как за каменной стеной.

– Я остановился в «Мандарин Ориентал», – сообщил он ей, расплачиваясь картой Platinum American Express. – Отсюда недалеко.

То ли из-за его самонадеянности, что она последует их обычному распорядку и все будет, как прежде, то ли потому, что она знала, что предпочла бы на его месте другого, но неожиданно ей захотелось бежать отсюда куда глаза глядят.

– Подбрось меня к моему отелю, – холодно попросила она.

Магнус удивленно поднял бровь, но возражать не стал.

Она ясно дала понять, что между ними все кончено. Умолять ее было ниже его достоинства – да и не стоило. Такому красавцу, да еще с тугим кошельком!.. Только кликни – на ее место набежит толпа девчонок. Ну, может, не таких особенных, как Элизабет, но кого, черт возьми, он