Любовь и лёд. Книга 2 - Ирмата Арьяр

не предполагался, — магам ни к чему демонстрировать отсутствие оружия, — но горец тоже протянул руку раскрытой ладонью и совсем не удивился, ощутив ледяной холод появившегося между ладонями амулета.

— Это снежный портал. На всякий случай, — сиагр красноречиво покосился на входную дверь, которую охраняли воины Заполярья. — Но учтите, внутри дворца он не позволит перемещаться, только наружу. Например, если потребуется экстренная помощь. У него большая дальность, но не до самой границы. По умолчанию, с разрешения принца Игинира, я поставил координаты тренировочного лагеря его личной гвардии.

Яррен искренне поблагодарил. Он прекрасно понимал такие предосторожности: северяне не были столь наивными, чтобы безоговорочно доверять тайные ходы чужому магу, хоть и принесшему присягу верности невесте императора. Невеста - не жена, да и магическое слово вернется к Яррену, как только Виолетта произнесет слова брачной клятвы. Даже того, что Рамасха и его друг сделали для ученика Рагара — много. Особенно, “зерна памяти”. Наверняка это кронпринц поделился запасами.

— Надеюсь, портал не пригодится, — сиагр прислушался к невнятному шуму, доносившемуся снаружи. Кажется, там жарко спорили ласхи, судя по вспышкам сияний, освещавших окна холла. — Кстати, совет старейшин потребовал у Эмерит убрать асаров от Гостевой башни. Похоже, им это не понравилось.

Синеволосый рассмеялся и, откланявшись, ушел порталом, не забыв напоследок снять ледяной панцирь с песчаной змейки. Впрочем, от магической лазутчицы осталась только горстка пыли: леди Исабель умела признавать поражения.

Яррен немедленно восстановил охранный контур. Дождался, когда у крыльца закончится короткая разборка враждующих ласхов и северяне оставят башню в покое, запечатал дверь и только тогда отправился в покои принцессы.

— Ваше высочество, сейчас нам слишком опасно покидать наше убежище. Мы на осадном положении до утра. Небольшой запас еды у нас есть, а воды — неограниченный.

Бледная как воск девушка только кивнула. Исабель недовольно поджала губы:

— Слуги не принесли наши платья из стирки. Я хотела отправить за ними Мару.

— Исключено. Вы не последнее платье носите, леди.

Южанка фыркнула и отвернулась.

Странное поведение, — отметил горец. И оно изменилось после случая в оранжерее. Как будто у шаунки появился какой-то свой план. Нельзя выпускать ее из виду. Даже магическую клятву можно обойти, уж это полуинсей, давший слово учителю никогда не лгать, отлично знал.

До следующего утра Яррен не намерен был никого впускать. Следовало отдохнуть, подлечить раны и собраться с мыслями.

И духа подкормить собственной памятью. Что бы ему отдать ненужное? О чем и сам забыл? Вспомнить и снова забыть. Какую-нибудь трапезу при северном дворе? Целых два часа работы челюстями не жалко, но при этом утратится куча важных наблюдений за придворными и собственные важные мысли и выводы. Нет в человеческой жизни ни одного лишнего мгновения!

Но, пожалуй, он отдаст с радостью все время бездарной трепотни с любой из придворных северянок, весьма интересовавшихся молодыми горцами. Прекрасные и чересчур любопытные ласхини умудрялись прицепиться юркими пиявками даже в то время, пока Яррен и Кандар по очереди ожидали принцессу у дверей трапезной. Правда, ни на одну записку Яррен не ответил, ни на одно назначенное свидание не явился. И, похоже, подтвердил славу надменных гордецов Белогорья. Но это только распаляло прекрасных дам. Хорошо, что в башню им нет доступа… если не считать маленькое исчадие Адовой Пасти, принцессу Осияну.

«Ирдан, — с тяжким вздохом позвал младший лорд. — Я готов оплатить часть долга». И тут же застонал, почувствовав, как ввинчиваются в виски невидимые ледяные иглы.

Утром Яррен в первую очередь разбудил Кандара и, приказав в случае любой опасности немедленно призвать магически, как риэн риэна, отправился тайной тропой в молельню. Только там он мог скрыться и от излишнего любопытства фрейлины Исабель, и от внимательных глаз младшего лорда Кандара, и — главное — от вездесущего дэриэна, которому было весьма интересно, что же его потомок собирается делать с сокровищем из сейфа, и зачем ему столько одинаковых льдинок?

В молельне никого из посторонних не было. Даже жрец куда-то исчез. Видимо, сработала знаменитая инсейская чуйка и привычка во время бурь ложиться на дно.

Яррен заперся в кабинке исповедальни и, сев на пол, выложил на жесткую скамью свою добычу. Почти час драгоценного, а в дни переворотов просто бесценного, времени он убил на эксперименты с изменением структуры льда под воздействием магии воды и белого пламени. Ему нужно было во что бы то ни стало приспособить изобретение северян для записи иного рода. И наконец, у него получилось. Он влил в кристалл свое воспоминание о битве с червеящером, вставил “зерно памяти” в гнездо зерцала и…

Его словно подхватил вихрь и швырнул на скалу с цветущими эмелисами!

Снова в ушах гремел рев омерзительного червеящера, снова воняло темной магией, снова Яррена охватило отчаянье и страх за принцессу, снова он ощущал бессилие и ярость. Переживал заново каждое ужасающее мгновение.

Потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы напомнить себе: это всего лишь воспоминание. Когда кристалл с щелчком выскочил из гнезда в ледяном зерцале, Яррен перевел дух и вытер вспотевший лоб.

— Вот это да! — прошептал он. — Получилось!

И снова нажал на “зерно памяти”, погружая его в паз. Яркость переживания была той же, до гула в ушах, дрожи в руках и пустившегося вскачь сердца. Это было невероятно. Это открывало такие перспективы, что дух захватывало.

Оставалось создать защиту, чтобы никто, кроме владельца кристалла, не мог его просмотреть. Это уже гораздо проще: горец взял за основу кровную магию. И, конечно, это должна быть добровольно отданная кровь. Уже сложнее, но тысячелетние горные дома, чьи родовые алтари регулярно орошались живой кровью потомков, давно отработали все тонкости ритуала для всевозможных нужд.

Едва полукровка успел внести изменения в структуру ледяного кристалла и встроить в него защиту, как завибрировал амулет в браслете — Кандар отправил сигнал тревоги.

Когда Яррен выскочил из кабинки исповедальни, то заметил, что уже не один в часовне: у алтаря со священной чашей стоял на коленях инсей в монашеской рясе с накинутым на голову капюшоном. На шум он оглянулся. Младший лорд узнал квадратный подбородок с тяжелой нижней челюстью: это был его бывший телохранитель Тиан, взявший в братстве имя Лайэан. Надо же, не сбежал. Впрочем, он же дал клятву верности всей кровью. Нарушит — высохнет как мумия за один миг. Интересно, как много он сумел увидеть и понять, пока Яррен по уши ушел в опыты?

Монах вскочил, но горец вскинул руку, останавливая:

— Не сейчас, Тиан.