Император ярости - Джаггер Коул

Серьезно, я не хочу иметь ничего общего со всем этим дерьмом, окей? Я просто хочу заработать немного денег, провести семестр с кузиной в крутом иностранном городе и вернуться домой. Вот и все, Фрея. — Она хмурится и снова смотрит на фотографию. — Ладно, ты хочешь знать, что происходит между ним и мной? — Мия вздыхает. — Это не то, что ты думаешь. Совсем не то.

— Тогда просвети меня, Мия.

Она отводит взгляд, проводя рукой по своим светлым волосам, прежде чем вздохнуть и повернуться ко мне.

— Он хотел информацию о Кире.

Я хмурюсь.

— Прости?

— Вот и все. Он приходил несколько раз. И это все, о чем он хочет говорить: Кир Николаев.

— Что именно о Кире?

Мия пожимает плечами.

— Все что угодно. Например, что я помню о работе на него. Куда он ездил. Ему было очень интересно, бывал ли он когда-нибудь в Норвегии. Что-то о семье Линк?

Я замираю.

— Прости?

— Линк-что-то. Это звучало очень по-норвежски. Линк-мист… Линк-твист…

— Линдквист?

Ее лицо озаряется.

— Вот оно! — Она вздыхает. — Но я понятия не имею, кто это такой, и я ему так и сказала. — Мия бросает взгляд на оживленный столик японских бизнесменов в костюмах. — Слушай, как бы весело это ни было, мне правда нужно работать, окей?

Я киваю, голова кружится, когда я смотрю на нее.

— Конечно. — Хмурюсь. — Спасибо, Мия.

Разворачиваюсь и выхожу, еще более растерянная, чем когда зашла.

— Фрея, подожди.

Мия выходит за мной через входную дверь. Она кусает губу, явно колеблясь, прежде чем наконец заговорить.

— Слушай, если это что-то значит, Мал не «хотел меня», если ты об этом переживаешь.

Я хмурюсь, чувствуя, как лицо краснеет.

— Что?

— Тебе нравится этот парень, да?

Мои щеки горят еще сильнее.

— Я такого не говорила.

Она усмехается, закатывая глаза.

— Конечно. Ну, поверь мне — я знаю мужчин и когда они хотят меня. Он? — Она качает головой. — Он не хотел. Прими это как знак.

Я не знаю, как на это ответить, поэтому просто улыбаюсь ей. Мия бросает на меня последний взгляд, прежде чем скользнуть обратно в клуб, оставляя меня стоять снаружи с бешено работающим мозгом.

28

МАЛ

Прислоняюсь к стене дома, когда вереница мотоциклов с ревом проезжает по подъездной дорожке к главным воротам. Моя челюсть сжимается, когда я наблюдаю за задними фонарями мотоцикла Фреи, следующего за Таком, Ханой и Анникой, которые отправляются на вечернюю прогулку по холмам вокруг Киото.

Я был здесь, когда они экипировались. Когда Хана спросила, присоединяюсь ли я, я взглянул на Фрею, которая старательно меня игнорировала, и затем повернулся, чтобы сказать кузине: нет, не в этот раз.

Так было с той ночи, когда она пришла ко мне в гостевой дом. Ночью, когда я снял поводья и забыл о тормозах.

Я не скажу, что она увидела моего настоящего монстра той ночью. Никто не видит его, если я не собираюсь убить их.

Медленно. Методично.

Но она подошла чертовски близко. Ближе, чем кто-либо до нее. И она не просто увидела монстра. Ей это понравилось. Она умоляла об этом. Она подталкивала меня, желая большего.

Мне не нужно психиатрическое заключение, чтобы понять, что у меня в голове полный бардак. Наблюдать за тем, как твою семью, твой дом и весь твой мир разрывают на части и сжигают заживо в детстве, — это способ направить тебя по не совсем нормальному пути. Быть вырванным из этого пепла и брошенным в когти нацистского психопата, который хочет превратить тебя и других в свою личную армию ненависти, тоже не особо помогает.

Убийство собственного деда хладнокровно в возрасте одиннадцати лет, вероятно, завершает дело.

И это та тьма внутри меня, на которую Фрея заглянула той ночью.

Затем она убежала, и с тех пор не возвращалась и даже не смотрела на меня.

Я провел дни, задаваясь вопросом, не зашел ли я слишком далеко. Не вышел ли за пределы любых игр, в которые она хотела играть. Не показал ли я ей слишком большой кусок монстра внутри себя.

Она должна была использовать свое чертово стоп-слово. В те немногие разы, когда я видел ее с тех пор, мне хотелось схватить ее, трясти и кричать ей в лицо, спрашивая, почему она этого не сделала.

Но мы уже прошли это, и теперь находимся в какой-то мертвой зоне.

Хмурюсь, когда четыре мотоцикла уезжают от поместья Мори. Я бы сказал, что Фрея едва взглянула на меня, когда вышла, чтобы присоединиться к ним, но она могла бы смотреть мне в лицо, и я бы не заметил. Поскольку они уезжали до заката, Хана помогла ей надеть полную экипировку для езды, почти как у гонщика, закрывая ее с головы до ног. На ней был также затемненный шлем.

Но я уверен, что она не смотрела на меня. Я почти уверен, что почувствовал бы это, даже через визор.

Я собираюсь вернуться внутрь, когда слышу рев двигателя, мчащегося по подъездной дорожке. Поворачиваюсь и вижу, как Porsche Кензо подлетает к холму, прежде чем он резко останавливается и выскакивает из машины.

Что-то не так. Лицо Кензо выражает тревогу, его глаза мечутся по двору, как будто он что-то ищет.

— Что происходит? — рычу я, в голосе слышна тревога.

— Где она?! — резко спрашивает Кензо.

— Кто, Анника? — хмурюсь я, кивая в направлении, откуда он только что приехал. — Ты только что их пропустил.

— Что?

Холодное ощущение ползет по моей спине, когда я вижу, как чистый страх вспыхивает в его глазах.

— Она, Хана, Так и Фрея только что уехали на мотоциклах. Они направляются по горной дороге к замку Сакамото — Кензо!

Мой кузен бросается обратно к своей машине, запрыгивает за руль и заводит двигатель с ревом. Прежде чем он успевает уехать, я прыгаю на пассажирское сиденье рядом с ним.

Что бы, черт возьми, ни происходило, мой обычно стоический, непоколебимый кузен выглядит смертельно напуганным за Аннику.

А Анника с Фреей.

Кензо резко поворачивается, чтобы бросить на меня взгляд.

— Какого черта ты делаешь?

— Еду с тобой, — рычу я.

— Пристегнись.

Моя спина прижимается к сиденью, когда Кензо мчится по подъездной дорожке, мимо охранников у главных ворот, и выезжает на горную дорогу.

— Что, черт возьми, происходит, Кензо? — шиплю я, пристегивая ремень безопасности.

— Лека.

Мой желудок сжимается при этом имени.

Лека, как Валон Лека, албанский психопат, на которого, как я знаю, работали Фрея и Анника.

Только Валон мертв. Неделю назад этот ублюдок Улкан Гакафери использовал Валона как приманку,