Цветок зверя - Шелби Мануэль

возвращаюсь в дом. Если я притворюсь, что этого никогда не было, значит, этого не было. Избегание — ключ к выживанию моего разума. Положив камеру обратно в сумку, где она должна была оставаться, я иду прямо к шкафу и достаю полотенце.

Мое лицо отказывается остывать, когда я выхожу обратно и нахожу его на второй ступеньке, облокотившимся на перила. Мое внимание привлекает дорожка волос, спускающаяся по нижней части его живота к его толстому... Я резко поднимаю глаза обратно.

Я протягиваю ему полотенце, расправляя плечи и не отрывая взгляда от его глаз. Он наклоняет голову, как обычно, но, к счастью, не задает мне никаких вопросов.

Когда он начинает вытираться, я возвращаюсь в дом, чтобы приготовить ужин. Я отрезаю кусочки жаркого для нас обоих и кладу ему еще один кусочек, чтобы избавить его от повторного похода за добавкой. Я замираю, когда он входит, чтобы заставить себя не оборачиваться.

Он проходит мимо кухни в спальню и прямо в ванную, пока я спешу расставить тарелки на столе. Я не знаю, что, черт возьми, происходит со мной сегодня, но это нужно прекратить.

Просто я застряла здесь только с ним. Это то, что я повторяю про себя, пока он принимает душ, а я ем свой ужин. Я не знаю, смогу ли высидеть еще один прием пищи, когда он будет стонать о том, какая вкусная еда.

Он выходит в своей белой футболке и черных джоггерах для бега трусцой, проводя рукой по влажным волосам. Я быстро отвожу взгляд обратно к своей тарелке, намазывая мясо соусом. Я доедаю последние несколько кусочков, а он продолжает хранить молчание, садясь напротив меня.

Когда его свежий, землистый аромат окружает меня, я понимаю, что больше не могу этого выносить. Я встаю, чтобы отнести тарелку в раковину, но даже не вижу, как он двигается, прежде чем он обхватывает ногой мой стул и тянет его, заставляя меня снова сесть.

— Что? — Я отодвигаю стул и скрещиваю руки, снова готовая к назревающему спору.

— Я только начал есть. — Он откидывается на спинку стула и откусывает большой кусок булочки.

— Но я закончила. — бросаю я в ответ, ожидая его реакции. Вместо этого он продолжает есть, все это время внимательно наблюдая за мной. Сдаваясь в этой битве, я тянусь за спину, чтобы взять свою текущую книгу и игнорировать его. Он невозможен. Если он собирается заставить меня поужинать с ним, то я собираюсь сделать это на своих собственных условиях.

— У меня есть вопросы. — Он отпивает воды и откладывает вилку.

— Я не в настроении отвечать. — Я трижды перечитываю одну и ту же строчку, по-прежнему не понимая ни единого слова.

— Почему ты злишься на меня? — Он спрашивает так, словно я только что не оттолкнула его. Мое сердце сжимается, как всякий раз, когда он спрашивает меня об этом. Я бы попыталась ответить: "потому что ты похитил меня", но это теряет смысл тем больше, чем больше я верю ему в том, что он спас меня. Обычно я говорю: "потому что ты был чертовски силен и накачал меня наркотиками", заставляя его торжественно кивнуть и отвернуться от меня, отчего я чувствую себя отбросом.

Зная, что пожалею о сказанном, я решаю не отвечать на этот раз. Я дам ему попробовать его собственное лекарство. Он молча ждет, прожигая меня взглядом, пока я переворачиваю страницу, хотя на самом деле ничего не читала.

— Я никогда не видел, чтобы тебе было скучно, когда ты одна. Так почему же ты на самом деле расстроена? — Он задает мне тот же вопрос, но по-другому, и я откидываюсь назад, продолжая игнорировать его. Он глубоко вздыхает через нос, прежде чем вытереть губы и бросить салфетку на стол.

— Хорошо, я попробую что-то посильнее, чтобы привлечь твое гребаное внимание. Твоя киска все еще становится влажной, когда мои руки на тебе? — Он наклоняется вперед, когда я бросаю на него взгляд.

— Не лезь не в свое дело, черт возьми хоть раз! — Я захлопываю книгу, прежде чем подскочить к дивану и сесть на него, пока ярость сжигает мои чувства. Я готовлюсь к тому, что он потеряет хладнокровие по отношению ко мне, но вместо этого он медленно доедает. Хотя я чувствую, как огонь из его глаз обжигает меня.

Покончив с едой, он хватает наши тарелки и убирает их. Он упаковывает оставшуюся еду и убирает все с кухни, в то время как у меня по спине пробегают мурашки.

Мне следовало просто ответить ему. Я больше не хочу спорить. Как он со мной это делает?

Мои мышцы готовятся к чему-то, когда он проходит по гостиной и садится на другой конец дивана. Я дрожу от напряжения, и впервые за несколько дней страх пробегает по моей коже. Внезапно он закидывает мои ноги к себе на колени, одновременно вращая мое тело.

— Какого черта ты делаешь? — Я пытаюсь убрать ноги назад, но он крепко сжимает их, прожигая меня суровым взглядом.

— Ты ответишь на мои вопросы, Ана, — процедил он сквозь зубы, когда его сильные пальцы надавили на мою пятку. Из меня вырывается стон, когда он прижимается к моим больным ступням, вызывая покалывание и ноющее ощущение, распространяющееся вверх по ноге.

Я снова отстраняюсь от него, но он крепче сжимает мои лодыжки одной из своих огромных рук, в то время как другой умело сжимает подошвы моих ног. Я сажусь и толкаю его в плечо, чтобы вырваться, но он сильно сжимает мою пятку, заставляя мое тело содрогаться от электрического ощущения от его прикосновения.

— Отпусти меня, Железный Гигант. — Я опираюсь локтями на спинку дивана и хмуро смотрю на него, прикидывая, как бы сбежать.

Черты его лица продолжают оставаться суровыми и расчетливыми.

— Я предложу тебе уйти, как только ты ответишь на мои вопросы. — Он сильно надавливает на свод моей стопы, заставляя еще один стон вырваться наружу, когда моя голова запрокидывается. Он не может делать это со мной.

— Это действительно странный допрос, — выдыхаю я, когда он заставляет мои мышцы расслабиться.

— Это не так. Ты снова по какой-то причине раздражена, и я хочу знать почему. Это простой вопрос. — Он ослабляет хватку на моих пятках и кладет обе руки мне на ступни. Черт возьми, он хорош в этом. — Убеждение не всегда должно причинять боль. — Он впивается пальцами в самые больные места на моей лодыжке, пока я пытаюсь подавить свои стоны. Он скользит рукой дальше вверх по моей ноге, чтобы сжать икру, когда