Цветок зверя - Шелби Мануэль

Она толкнула меня локтем и обозвала задницей, когда я сказал ей, что читал "Маленьких женщин" по меньшей мере семь раз. Она подумала, что я дразню ее, но я заставил ее продолжать рассказывать мне об этом. Когда она рассказывала о жизни женщин в книге и трудностях, с которыми они столкнулись, мне показалось, что я снова читаю книгу в первый раз. Мне стало грустно за этих людей. Я не думал, что для меня это возможно.

После того, как я убедил ее дать собственное описание некоторых других историй, которые она прочитала, мы оба погрузились в глубокий сон. В тот день у нас было еще много дел, и мы даже не ужинали, но я не возражал. Я был нужен ей в тот момент, и она повернулась всем телом и заснула, уткнувшись своим лицом мне в грудь.

Она также гораздо чаще обзывала меня. Иногда я их не понимаю, но обычно она называет меня каким-то роботом. Если я не читал эту книгу или не смотрел этот фильм, она любит рассказывать мне о них. Я никогда не смотрел "Волшебника из страны Оз", но "Железный дровосек" заставил меня рассмеяться. Робот, пытающийся обманом заставить наивную девушку отдать ему свое сердце, был забавен.

То, что она смеется надо мной, на самом деле не означает ничего, кроме моего развлечения. Не потому, что это не влияет на меня. А потому, что она постепенно перестала ходить вокруг меня на цыпочках, и я верю, что получил контроль над тем, как ее чувства заставляют меня реагировать. То ли из-за моего неестественного влечения к ней, то ли из-за ее неосознования опасности, но впервые в жизни я не чувствую угрозы.

Даже самой темной стороне меня нравится, что она чаще всего относится ко мне как к раздражителю. Впервые я просто мужчина. Рядом с ней я чувствую себя увереннее, но я недостаточно проверял себя. Если я никогда не перейду свои границы, мы навсегда останемся на этом плато, хотя это уже больше, чем я заслуживаю.

Она не смогла бы физически остановить меня, но, вероятно, может заставить меня сделать что угодно. И я думаю, она начинает это понимать. Она стала увереннее. Иногда она целый час не вспоминает, что я все еще иду за ней. И я позволил ей пройти немного впереди меня, просто чтобы посмотреть, как далеко она продвинется.

Сначала это было забавно, но как только она действительно потеряла меня из виду на своем безумном пути, я стал слишком агрессивным, когда погнался за ней, и напугал ее, когда продирался сквозь кусты. Мне это слишком понравилось. Я хочу услышать, как она ахнет от страха, когда я ворвусь в этот лес, но не думаю, что смогу этого допустить, и заставить ее после этого полностью доверять мне, как я хочу.

Итак, чтобы перестать думать об этом, я постарался не выпускать ее из виду, потому что мы делаем то, что она называет "детскими шажками". Я не знаю, приведут ли меня ее шаги к тому, чтобы раздеть ее догола в этом лесу, но я чертовски надеюсь, что это произойдет.

Я не упоминал о ночи, когда она сбежала, и о том, что произошло после, но она перестала напрягаться, когда я прикасаюсь к ней. Раньше она вздрагивала, когда я проходил мимо нее, или дрожала после того, как я притягивал ее к себе ночью, но с той ночи это уменьшилось до такой степени, что она прижималась ко мне, прежде чем у меня появлялся шанс дотянуться до нее. И теперь, когда мы лежим на диване, она поджимает под меня ноги.

И все же я хочу гораздо большего. Я пытаюсь дать ей пространство, которого она заслуживает. Показать ей, что я могу быть большим, но мой разум разрывает ее на части. Я никогда не испытывал такой боли.

— Где твои мозги, Робо-коп? — Она швыряет в меня палкой, прежде чем наклониться. — Ты пропустил целый ряд зеленого лука. — Она качает головой, опускаясь на колени, чтобы сорвать рядок зеленого лука, но я застрял в мыслях о том, как чертовски хорошо она смотрится на коленях. Ее щеки краснеют, когда она видит, что я разглядываю ее.

— Сконцентрируйся на деле. — Она раздраженно встает и вытирает грязь с коленей, прежде чем развернуться и потопать по тропинке. Я не могу сдержать улыбку, когда наклоняюсь, чтобы взять растения, которые она забыла, и положить их в свою сумку.

— Я сконцентрирован. Но мой разум свободен блуждать, — бормочу я, чтобы позлить ее, и она немедленно сворачивает на новую тропинку через лес. Ее плечи напрягаются, а кулаки сжимаются, когда она раздраженно выдыхает. Я не могу этого видеть, но знаю, что ее щеки снова вспыхнули. Мне начало доставлять удовольствие смущать ее.

— Ну, хватит. — Она останавливается на небольшом пустыре и разворачивается ко мне, руки уже скрещены на груди от раздражения, губы сжаты, а щеки вспыхнули румянцем. Она злится больше, чем обычно, когда я дразню ее. Боже мой, она так чертовски хорошо выглядит в таком виде. Мне приходится прикусить язык, чтобы удержаться от ответа.

— Послушай... — Она кладет руки между нами и закатывает глаза. — Я ценю все, что ты делаешь, и мы с тобой пришли к странному взаимопониманию, но мы не... — Ее лицо подергивается от гнева, когда она взмахивает руками перед собой, указывая на что-то, что она не может выразить словами, слишком много эмоций скрывается в ее темных глазах, чтобы выбрать только одну. — Мы не такие. — Она тычет пальцем мне в грудь, и я сопротивляюсь шагу вперед. Наблюдать, как она, спотыкаясь, отступает, сводит с ума.

— Какие — "не такие"? — Я наклоняю голову, сдерживая улыбку. Я знаю, что она имеет в виду, но наблюдать, как она волнуется, стало моим любимым хобби. Она сказала, что у меня их нет, поэтому я выбрал одно.

— Ты не такой уж невежественный, Николай. Ты больше не одурачишь меня. — Она прищуривается и делает жест между нами. — Этого не может быть. — Румянец на ее коже ползет вниз по груди.

— Это потому, что тебе не нравится, когда я прикасаюсь к тебе?

Я делаю шаг вперед, но она стоит во весь рост, скрестив руки между нами, бросая мне вызов.

Она долго смотрит мне в глаза, не говоря ни слова, прежде