Хрустальная ложь - М. Эль

та, что посмела взорвать его склад, та, что угрожала ему ножом всего несколько часов назад — она просто осталась. Сидела у его кровати, пока он горел от жара. Меняла ему компрессы. Угрожала, но осталась.

Впервые за годы Виктор Энгель почувствовал не страх, не жгучий адреналин битвы, не азарт игры. Тепло. Глубокое, обволакивающее тепло, которое растеклось по его груди, вытесняя холодный расчёт. И это было чертовски опаснее, чем любая пуля.

Он тихо улыбнулся, его пальцы медленно, почти нерешительно, коснулись её щеки.

— Ведьма, — шепнул он, его голос был хриплым, но полным какого-то странного, нового чувства. — Маленькая ведьма.

Она пошевелилась, слегка нахмурилась, но не проснулась. Её дыхание осталось ровным.

А он понял: вот она — его слабость. Не враг, которого можно уничтожить. Не соперник, которого можно победить. А женщина, которую ему не хотелось ломать или подчинять. Он хотел её. Всю. Без остатка. И ради неё он был готов пойти на любое безумство. Абсолютно любое.

Проснулась она от солнечного луча, нагло пробравшегося сквозь плотные шторы, словно вызов её привычной тьме. Мгновение — и мир собрался в чёткую картину, словно пазл: чужая кровать, мягкие простыни, рубашка, пахнущая его дорогим парфюмом, сильная рука, всё ещё лежащая у неё на талии, притягивая к себе. И дыхание рядом — глубокое, ровное, спокойное, почти умиротворяющее.

Лилит открыла глаза, и первое, что почувствовала, была не паника, не смущение, а какая-то странная, досаждающая ясность.

— Ну и что это, чёрт побери, было? — пробормотала она себе под нос, её голос был хриплым после сна.

Секунда тишины — и она поняла, что не чувствует ни капли смущения. Ни одной. Скорее наоборот — какое-то раздражающе спокойное принятие факта. Она приподнялась, ловко, словно змея, выскользнула из-под его руки, села на край кровати, поправила свою чуть помятую рубашку и с холодной усмешкой, адресованной самой себе, произнесла:

— По-моему, мы как-то не туда свернули в своей игре.

Виктор открыл глаза — мутные от сна, но с той самой искрой, что умела сводить её с ума и бесить одновременно. Он выглядел отдохнувшим, но всё ещё бледным.

— Доброе утро, змейка, — прохрипел он, его голос был низким и хриплым, но в нём уже чувствовался привычный сарказм. Он хрипло усмехнулся.

Она метнула в него взгляд, потянулась за телефоном, лежащим на тумбочке, и тут же — выдох, резкий, громкий, как выстрел:

— Merda! — выругалась она по-итальянски, вскакивая с кровати, как ужаленная. — Суд!

Виктор моргнул, не сразу понимая, что происходит.

— Какой ещё суд?.. — его голос был сонным и нетерпеливым.

— Тот, в который я уже опаздываю, потому что кое-кто решил сыграть в “умирающего лорда” и не подпускал к себе врача! — она обернулась к нему, торопливо застёгивая пуговицы рубашки наугад, пропуская одну, что придавало её облику небрежную, дикую привлекательность.

Виктор приподнялся, протирая глаза, его взгляд был прикован к её стремительным движениям.

— Давай я тебя подвезу, — сказал он, даже не задумываясь, уже пытаясь привстать.

Лилит резко развернулась и ладонью силой уложила его обратно на подушки.

— Лежать! — скомандовала она тоном, не терпящим возражений.

Он моргнул, ошарашенный таким внезапным проявлением её заботы, облечённым в строгий приказ.

— Чего?..

— Я сказала — лежать! — Она нависла над ним, прищурившись, её глаза горели огнём. — Ещё слово — и я реально пристрелю тебя, чтобы у тебя был хоть какой-то повод лежать спокойно и не дёргаться.

Виктор хотел возразить, но только усмехнулся, глядя на то, как она уверенно разворачивается, поднимает с пола свой пиджак и подходит к зеркалу, чтобы провести пальцами по волосам.

— Ты хотя бы скажи, как в суд доедешь? — спросил он с иронией, пытаясь удержать её ещё хотя бы мгновение.

Лилит обернулась и, найдя взглядом связку ключей на прикроватной тумбочке — очевидно, оставленную Селиной или им самим, — ухмыльнулась, её губы изогнулись в опасной, озорной улыбке.

— Возьму твою машину.

Он приподнялся, ошарашенно уставившись на неё, его глаза расширились.

— Чего?!

— Расслабься, Энгель, — её голос был полон наглости. — Верну целой. Может быть, — она подмигнула, уже направляясь к двери. — Не сдохни до вечера, ладно? У меня слишком мало знакомых из мафии. Свои всегда нужны. Даже если придушить охота.

Виктор остолбенел. Он даже не пытался скрыть широкую улыбку, которая сама собой появилась на лице, расцветая во все зубы. Она. С его ключами. С его наглостью, с его же дерзостью.

Когда дверь за ней закрылась, он тихо выдохнул:

— Женюсь.

На первом этаже охрана, привыкшая к его беспрекословным приказам, вытянулась, как по команде, когда она спустилась по широкой лестнице. Лилит двигалась без тени сомнения, с таким выражением лица, будто родилась хозяйкой этого дома, а не просто пришла в гости.

— Так, слушайте внимательно, — сказала она тоном, не терпящим возражений, её взгляд был холоден и пронзителен. — Давать ему только тёплую воду, без добавок всяких. Жаропонижающее — только если температура поднимется выше тридцати восьми. Не сдохнет до вечера — заплачу.

— Да, госпожа, — синхронно ответили они, их голоса были глухими и покорными.

Лилит фыркнула.

— Не называйте меня так. Я не ваша госпожа. Я не сплю с вашим боссом. — Помолчала секунду, её взгляд скользнул по ним, оценивая. — Пока.

Её взгляд упал на связку ключей от Maserati, которую она взяла с тумбочки, лежащую у вазы. Она взяла их, покрутила на пальце, словно игрушку, и улыбнулась — озорно, почти по-детски, но с хищным блеском в глазах.

— Ну что, красавица, — пробормотала, глядя в окно на припаркованный чёрный зверь, — посмотрим, как ты ведёшь себя под Андрес за рулём.

Дверь за ней хлопнула, эхо разнеслось по особняку. Двигатель Maserati зарычал, пробуждаясь, его звук был низким и мощным. А Виктор, лёжа наверху, услышал этот звук, и усмехнулся, прикрывая глаза.

«Да. Определённо женюсь. Чем скорее, тем лучше. И пусть попробует отказать.»

...

Лилит не замечала, как Виктор стал тенью в её жизни. Он не появлялся лично — но его присутствие чувствовалось повсюду. То на столе в её офисе окажется коробка шоколада с запиской «Ты выглядела усталой сегодня», то на пороге — букет орхидей с подписью «Символ силы. Подходит тебе».

Девушка хмыкала, даже не притрагиваясь. Букеты летели в мусорное ведро, коробки — в руки секретарше.

— Это не мои любимые цветы, — процедила она однажды. — И вообще, я не понимаю, что он хочет.

Селина, сидевшая напротив, рассмеялась. — Может, просто мужчина пытается ухаживать? Ты жестока.

— За адвокатом-психом? — хмыкнула она. — Слишком романтично.

Скорее, он хочет что-то узнать. Лилит подозревала худшее. Может, Энгель ищет слабое место, чтобы ударить по Андрес.