Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

— Я сказала Малахии, что я не его. Он просто отказывался мне поверить. Я всегда знала, что это ты, Райкен, даже если ты сам в это не верил.

Я всегда знал это; я просто никогда не чувствовал себя достойным — достаточно хорошим, — но я бы сделал все возможное, чтобы это изменить.

— Он не остановится, — предупредил я.

За те короткие моменты, что я провёл рядом с Малахией, я понял три вещи: он невероятно умен, до предела мстителен и сделает всё, чтобы заставить Далию заплатить, даже если ради этого придётся отдать свою жизнь. — Ни один барьер между мирами не остановит его. Он найдёт способ осуществить свою угрозу. Ты, я, этот мир — никто из нас не в безопасности.

Выражение холодной решимости прогнало смирение из ее глаз.

— Тогда мы будем сильнее его. Мы будем умнее, — она протянула руку и еще раз провела по моему шраму. — Я не позволю ему снова причинить тебе боль. Ничто не причинит вреда нам, нашему миру, нашей семье и друзьям. Я — светило, а ты, — ее глаза смерили крылья за моей спиной, рога на макушке, мои заостренные уши, — это все.

В мягких чертах лица Далии, подчеркивающих уверенность в ее выражении. Мои губы приоткрылись от изумления от этой великолепной женщины, которая опустилась передо мной на колени. Она была совершенством: красивой, умной, любящей, доброй, и я принимал это как должное. Я ранил её, лишь бы самому не быть отвергнутым — и несмотря ни на что, она простила меня.

Я ее не заслуживал, но я сделаю всё, чтобы это изменилось.

Я провел пальцами по ее лицу и уставился прямо в ее прекрасные глаза, пытаясь показать каждую каплю любви и страсти, которые только можно было вложить в мой взгляд. Наши губы встретились, и ее рот раздвинулся, послышался легкий стук, когда мой язык проник в ее рот.

Это — то, какой она была на вкус, то, как она пахла, — на мгновение испугало меня, что я никогда больше этого не испытаю. Хотя мое тело кричало от боли, этого было недостаточно, чтобы помешать мне схватить ее за бедра и потянуть на себя.

Нет боли сильнее, чем от потери.

Далия ответила на мой поцелуй, низкий стон вырвался из ее груди, когда она прижалась ближе.

Я прервал наш поцелуй, и мы снова встретились взглядами.

— Прости меня за всё.

Её брови сдвинулись в замешательстве.

— За то, что заставлял тебя сомневаться в моей любви. За то, что раз за разом уходил. За то, что отвергал тебя. — Боль сожаления пронзила мою грудь. — Ты никогда не заслуживала чувствовать себя недостойной или недостаточной, и мне рвёт душу от осознания, что я заставил тебя так чувствовать.

Я сжал её руку в своей ладони.

— Мы с тобой — навсегда. Я больше никогда не позволю тебе страдать. И если кто-нибудь попытается причинить тебе боль… — мои губы скользнули к её ключице, — я сверну им шею.

Далия выдохнула с лёгкой хрипотцой — если бы я стоял, то, наверное, рухнул бы на колени от этого звука.

— А если я сама причиню себе боль? — прошептала она.

Я усмехнулся и легко коснулся её носа кончиком своего.

— Тогда, думаю, мне придётся свернуть шею самому себе.

Лёгкие прикосновения скользнули по щеке, переместившись к окровавленной, разорванной тунике на моей груди.

— Я никогда не думала, что наши отношения закончатся убийством-самоубийством, но, полагаю, в этом есть смысл, — усмехнулась она. — Давай снимем эту одежду, муженек, и залезем в горячую ванну.

Она взглянула на воду в ванной комнате и подняла руку, играя золотым пламенем над поверхностью воды. От пузырящейся поверхности поднимался пар, когда Далия старательно снимала с меня одежду.

Ее глаза задержались на каждой ране, простиравшейся от той, что была на моем лице, до пореза на талии, вдоль следов ожогов, покрывающих мои ноги.

— Они не заживут, — сказала она. — Они были нанесены до твоего вознесения.

— Я всегда обладал исцелением фейри, жена. В какой-то степени они заживут.

Далия потянула меня за руку, поднимая мое усталое тело с пола. Когда я покачнулся на ногах, она перекинула мою руку через плечо и повела нас к большой ванне.

Теплая вода приветствовала мое измученное тело, пар поднимался над поверхностью и затуманивал вид моей раздевающейся жены. Я присел на край скамейки и проследил за ней сквозь туман, обыскивая каждый дюйм ее тела в поисках следов повреждений. Я сделал глубокий вдох, когда ничего не нашёл.

Далия сложила крылья и перелезла через керамический бортик, глубоко вздохнув, когда погрузилась в горячую воду. Она подняла руку и оценила неповрежденную кожу.

— Малахия почти превратил меня в камень. Но теперь ничего нет.

Костяшки моих пальцев побелели, когда я вцепился в скамейку подо мной, жалея, что не убил его, когда мне дали шанс.

Далия не обратила внимания на мои мысли и подплыла ко мне, чтобы забраться ко мне на колени. Ее рука коснулась моего плеча, когда она потянулась за стеклянной бутылочкой с мылом для тела и намылила ладони. Ее пальцы прижались к моей коже головы, массируя и смывая кровь с моих рогов и волос. Я откинул голову назад и закрыл глаза, когда ни с чем не сравнимое блаженство разлилось по моему телу.

Мои пальцы вжались в шикарную кожу ее бедер, давление моих прикосновений, несомненно, оставляло синяки.

Я думал, что проиграл — я почти проиграл.

При этой мысли моя хватка усилилась, но она проигнорировала болезненное сжатие и продолжила смывать кровь с моего тела. Когда я снова открыл глаза, вода отливала ржавчиной. Кровь.

Я вынул пробку и опорожнил ванну, затем открыл крышку внутреннего резервуара, чтобы впустить новую воду. В ванну потекла свежая родниковая вода, и глаза Далии загорелись восторгом.

Одним движением руки я развернул ее и крепко прижал к груди, зарываясь носом в густые пряди ее волос, вдыхая их аромат. Лаванда. Я чуть не застонал, хватая бутылку с мылом.

— Моя очередь.

Тихий стон сорвался с моих губ, когда мои мыльные пальцы помассировали кожу головы. Она наклонилась ко мне, воздух наполнился резкими, тяжелыми вздохами, когда мои руки переместились с волос на ее тело. Кожа покрылась мурашками, когда моя ладонь скользнула вниз по её позвоночнику, легкая дрожь преследовала мое прикосновение.

— Повернись, — прошептал я ей на ухо.

Вода расплескалась, когда она повернулась ко мне лицом, раздвигая бедра, когда оседлали мои бедра. Я еще раз намылил руки, затем провел ими по лицу, шее, грудям, затем