Притча о судьбе - Мелли Т. Толлэм

— Прости, что? — выдохнула я, ошеломлённая. Ни за что на свете я не стала бы добровольно убивать этого бога, даже если бы он сам этого просил. Я бы даже не знала, с чего начать.

— Никто другой не может этого сделать, никто, кроме тебя.

Золотой огонек замерцал на его ладони.

— Как моя преемница, эта сила предназначена для тебя, и только для тебя. Если бы кто-то другой взял ее, это полностью уничтожило бы его, — его глаза впились в мои. — Чтобы убить тень или светило, они должны стать бессмертными, а это достижимо только в том случае, если извлечь из них силу. Тебе предназначена моя корона, моя власть. Тебе суждено положить конец моим страданиям.

Я ошеломленно посмотрела на него, но он продолжил:

— Я не буду торопить тебя раньше времени. Есть вещи, которые тебе нужно узнать о нашем мире, наших людях, нашей силе. Но как только ты будешь готова, ты преподнесешь мне величайший дар из всех — смерть.

Как только Райкен будет в безопасности, я никогда не вернусь в тот мир, пока в нем находится Малахия.

— Малахия… — начала я, но Солярис остановил мой протест взмахом руки.

— Он застал нас врасплох, чего больше не повторится. Не беспокойся об его тенях.

Малахия всегда был моей самой большой заботой, и Солярис был бы дураком, если бы недооценил его. Этот человек приподнял мой подбородок и посмотрел мне в лицо сверху вниз.

— Я буду беспокоиться о всем, о чем пожелаю. Малахия, тени, они никогда не остановятся.

Лицо Соляриса посуровело, когда он подошел к окну и посмотрел вниз, на обугленную лужайку внизу.

— Когда-то давно и тени, и светила правили этим миром. Тени мучили смертных, и светила поступали не лучше. Чтобы спасти смертных, я переместил нас в новый мир, следуя за душами древних созданий — теневых созданий. На протяжении веков все оставалось хорошо. Светила и тени сражались каждые две недели, что является стандартом между нами.

Он повернулся ко мне, скользнув взглядом по моему лицу.

— Все изменилось, как только мать Райкена вновь открыла врата. Это привело к войне, хаосу, смерти, тому, чего я стремился избежать, в первую уведя нас от сюда. Сначала родился Райкен, потом Малахия, потом ты… и Дуана.

Его губы опустились. Потеря моей близняшки, казалось, до сих пор тяжело давила на него.

— Я искренне надеялся, что вы четверо будете расти среди смертных, развивая сочувствие и доброту. По возвращении вы вчетвером взяли бы свои короны и навели порядок между светилами и тенями.

Я покачала головой, не в силах представить мирное сосуществование этих двух сторон.

— Мои планы рухнули после смерти твоей матери и Дуаны. Хотя, когда я поселил тебя в этом мире, я был остановлен до того, как закрыл врата в мой. Последовала война, и светила дорого заплатили за мои действия.

Его веки плотно сомкнулись.

— И все из-за разбитого сердца, моего, — его глаза встретились с моими. — Я не позволю теням или этому Малахию взять надо мной верх, и ты тоже. Когда ты будешь готова для меня, я буду ждать.

Я оттолкнулась от кровати и расправила плечи. Хотя я не отнеслась к его просьбе легкомысленно, я бы сделала практически все, чтобы Райкен вернулся ко мне.

— Я сделаю то, о чем ты меня просишь, если ты спасешь его.

Солярис опустил голову и вздохнул с облегчением.

— Я спасу и верну тебе пару, а затем запечатаю врата между нашими мирами.

Он подошел к стене и осветил ее светом, создав вращающийся портал в Иной Мир.

— Приди ко мне, когда будешь готова спасти меня, даже если для этого потребуется моя смерть.

Не сказав больше ни слова, Соларис шагнул внутрь и исчез. Я рванулась за ним, но лбом врезалась в твёрдую стену — портал в Иной Мир захлопнулся. Я выругалась, ударив кулаком по холодной поверхности, пока отчаяние пожирало мою душу.

Я не смогла бы сделать это без него. Я не хотела.

У меня была одна-единственная мысль: Райкен, очнись.

Долю секунды спустя сердцебиение Райкена забилось.

Глава 32

Райкен

Мой разум дрейфовал в полной темноте, пока я плыл по пустому пространству. Голос Далии заставил меня сжаться.

Райкен, очнись.

В ее тоне была настойчивость, намек на отчаяние.

Мои глаза резко открылись.

Мое тело сломалось и стало хрупким, странная боль охватила мышцы моего существа. Золотой свет окутал меня, такой ослепительно яркий, что обжег сетчатку. Свет проникал в мою кожу, проходя через мышцы, кровь и кости, прогоняя ледяное прикосновение смерти. Под поверхностью моей кожи кости срастались друг с другом со слышимым хрустом.

Моя грудь поднялась при вдохе, и воздух наполнил мои легкие, ощущая его вкус, как пепел на языке.

— Далия, — прошептал я в связь, поднимаясь на колени в её поисках.

— Она в твоем мире, ждёт твоего возвращения, — глубокий, лиричный голос заговорил со мной, звучащий одновременно музыкой и громом. — Я могу исцелить тебя только до определенной степени. В противном случае, я рискую разрушить свою душу. Хотя смерть зовет меня, моя душа должна остаться нетронутой, иначе все это будет напрасно.

Золотистого света стало достаточно, чтобы разглядеть мое окружение. Вулканический горный хребет сиял в ночном небе, освещенный серебристой луной. Очертания теневых птиц мерцали в лунном свете, из их клювов доносились ужасные звуки.

Я очнулся там же, где и упал — в Ином Мире. В тенях.

Хотя этот голос… он был светилом.

Я поднял взгляд, встречаясь с глазами светила, Соляриса. Он возвышался надо мной, на обветренном лице застыло измученное выражение. Бог света был лишен всякого сияния.

Потрескавшиеся губы скривились в хмурой гримасе, когда дрожь пробежала по его руке.

— Ты должен убедить ее выполнить свой долг и покончить со мной. Вы двое должны взять свои короны, а я должен начать все заново.

У меня камень упал в желудок. Далия никогда бы не убила собственного отца, независимо от того, хотел он этого или нет. Он просил слишком многого. Боль пронзила мои кости, когда я оттолкнулся от земли и расправил плечи, принося жертву, которая могла спасти Далию от беспорядков.

— Я прикончу тебя.

Солярис покачнулся на ногах, бросив на меня проницательный взгляд.

— Ты недостаточно силен, мальчик. Моя смерть требует принесения в жертву силы и воинства, чтобы сдержать ее, сила которая разорвет тебя на части.

Его глаза прошлись по мне с головы до ног.

— Это довольно