Любовь по-немецки - Мара Дорст

Если в отключении интернета в моем мобильном телефоне был виноват мой муж, то теперь ему самому пришлось расплачиваться за это. Он не мог мне дозвониться и не имел никакой связи со мной. Но я забыла, каким ушлым он может быть. Не дождавшись меня в привычное время, Йенс развернул бурную деятельность, дозвонившись в школу к фрау Катце и узнал, что я была на встрече с ней – и, конечно, что я получила деньги. Правда, до этого ему все же пришлось изрядно поволноваться. И не только ему, но и Карстену тоже. По словам Йенса, Карстен решил, что я снова улетела в Россию и плакал в трубку. О, мой милый глупый Карстен, как недалеко ты от истины. Совсем скоро ты потеряешь меня навсегда. Уже в пятницу я уйду и не вернусь уже больше никогда. Третьего возвращения не случится. С меня хватило и этого.

Дома я почувствовала, как начинает стучать в висках. Моя злюка мигрень, добро пожаловать. Когда я собралась в аптеку за таблетками, Йенс не дал мне денег. «Вы же получили сегодня компенсацию за билет», – заметил он. Да, даже такую малость, как эти 20 евро, я не смогла от него утаить. Как мне надоело быть подконтрольной во всем, в каждом моем шаге. Я даже не стала спорить, все равно это было бесполезно. К тому же приступ усиливался, и мне было не до разворачивания дискуссий.

В аптеке я даже смогла поболтать с доброжелательной женщиной-фармацевтом. Как обидно уезжать, когда уже можешь говорить на новом языке и понимать собеседника. Я получала удовольствие теперь, слыша немецкую речь, и связано это было с тем, что я начала понимать ее. Всего несколько месяцев в языковой среде, и вот уже я могу так много сказать и так легко. Удивительное чувство. Я была уверена, что, если бы я задержалась здесь ещё на год, я владела бы языком свободно. Но мой муж и Карстен сделали невозможным моё дальнейшее пребывание здесь. Пока я была в школе или на улице, я чувствовала себя хорошо, и мне даже казалось, что мне стоит ещё немного подумать. Но как только я оказывалась в стенах моего дома, как только я видела Йенса, как только я сталкивалась снова с его ложью и вероломством, мне хотелось сбежать сию же минуту. Ежедневное ожидание Карстена и жалкие крохи вестей от него, полученные через моего мужа и выдаваемые мне строго дозированно, делали моё пребывание здесь и вовсе невыносимым.

После аптеки мне совсем не хотелось возвращаться домой, несмотря на усиливающуюся головную боль. Вино ещё не выветрилось, и я чувствовала лёгкое опьянение, которое требовало выхода моей энергии и моим мыслям. Я прошлась по дворику отеля «Старый рыцарь», ландшафт которого напоминал средневековую деревеньку в миниатюре: соломенные мишени и деревянные стрелы, ржавая наковальня, фигуры рыцарей в металлических доспехах и настоящие живые козочки за самодельной оградой из прутьев. Сделав несколько фотографий, я перешла через мостик надо рвом, опоясывающим замок, и вышла на площадь к городскому муниципалитету. Ещё несколько недель назад во время городского спектакля и Вальпургиевой ночи здесь все было заставлено шатрами и палатками, в которых шла бойкая торговля пивом, винами и сладостями, а также украшениями и оружием рыцарской эпохи. Над замком реяли разноцветные флаги, а по площади слонялись ряженые в костюмы горожане. Тогда тайком от мужа мне удалось сбежать из дома на этот праздник, который поразил моё воображение и навсегда останется в моей памяти одним из самых ярких воспоминаний о Германии. Сейчас площадь пустовала. Я огляделась. Отсюда было совсем недалеко до дома Карстена. Я так хотела его увидеть. Если честно признаться самой себе, это была главная причина, почему я не пошла домой после аптеки. Я искала его в каждом прохожем. Я искала его на улице, в дворике отеля, а здесь, рядом с его домом, и подавно. Мне пришло в голову, что мне стоит все-таки уточнить его адрес, по которому я собиралась отправить моё прощальное письмо. Это было хорошее оправдание для того, чтобы послоняться в его районе. Но, как я убедилась, я сделала это не напрасно. Карстена я не встретила, зато выяснила, что его адрес не соответствует тому, что дал мне как-то Йенс. Могла бы догадаться и сама. Улица носила совершенно другое название. Хороша бы я была, отправив моё любовное письмо по несуществующему адресу. Какой же все-таки негодяй мой муж! На почтовом ящике Карстена было просто написано его имя, без указания квартиры. Теперь мне в голову пришёл другой план. Я не буду отправлять моё письмо по почте. Я сама положу его в почтовый ящик рано утром в день моего отъезда.

Перейдя через дорогу, я прошла мимо церкви в глубину дворов и оказалась в Seepark. Это был путь, по которому Карстен ездил на службу в пожарный отдел. И сегодня был понедельник – тот самый день, когда он обязательно должен был туда ехать. Кроме того, именно в этом месте я повстречала его в апреле, когда он мчался на велосипеде мимо меня. Я хотела, чтобы это повторилось сегодня вновь. Здесь я наверняка дождусь его. Я не помнила точно время, когда начинается его служба, то ли с семи вечера, то ли с восьми. На часах было шесть. Мигрень уже не просто стучала, а колотила в виски, и по-хорошему мне надо было идти домой, выпить таблетку и лечь спать. Но навязчивая идея увидеть Карстена сегодня была сильнее головной боли. Чтобы скоротать время, я включила аудиозаписи наших последних встреч, заново переживая все моменты. Я слушала его голос, его смех, а после пары прослушиваний уже понимала почти каждое слово. Проходящие иногда мимо, посетители парка улыбались мне или здоровались, хотя совершенно не знали меня, а я их. Мне будет не хватать в России этой немецкой доброжелательности. Я провела в парке два часа до восьми, но он так и не проехал мимо меня. Видимо, он выбрал другой путь, а может быть, выехал раньше и мы разминулись. Я не знаю, но сегодня судьба не хотела свести нас вместе, впрочем, как и последние несколько месяцев, когда все запланированные встречи оказывались отмененными в силу каких-то непредвиденных обстоятельств. Но я была упрямей судьбы. Я вышла за территорию парка и почти уже повернула в направлении дома, как вдруг увидела дорожку, ведущую через железнодорожное полотно куда-то далеко в поля. Я вспомнила, что однажды, ещё в ноябре, мы гуляли тут с Йенсом, и он сказал мне, что в этом районе находится пожарная часть, где работает Карстен. Повинуясь импульсу, я свернула на эту дорогу. Пройдя через поле, я набрела на пожарную часть, сама не знаю как. Я шла интуитивно, надеясь в глубине души, что я ее найду. Но все же, когда моим глазам открылись корпуса с яркими пожарными машинами в открытых ангарах и надписью Feuerwehr, я застыла от неожиданности. Деревья заслоняли от меня площадку перед ангарами, и я вышла на открытое место. Несколько мужчин в униформе, которые собрались на площадке, болтая и покуривая, уставились на меня с любопытством. Я не знала, куда деваться от их внимания. Было сложно делать вид, что я просто случайно забрела сюда. Здесь не было больше ничего, кроме пожарной части. Вокруг только пустырь. Было понятно, что я ищу или жду кого-то из отдела. Карстена среди мужчин не было, а мне, несмотря на неловкость, не хотелось уходить, так и не увидевшись с ним. Я сделала вид, что с кем-то разговариваю по телефону и отошла за деревья. И тут в просвете между ветвей я увидела его. Он вышел на улицу, присоединившись к своим товарищам. Но едва я сделала несколько шагов вперёд, чтобы он мог тоже увидеть меня, он развернулся и стремительно скрылся внутри ангара. До меня не сразу дошло, что он тоже успел заметить меня и просто трусливо сбежал,