НИИ ядерной магии. Том 3 - Анна Гращенко

– Ты больная.

– А вот и нет, – она игриво наклонила голову вбок и показала Фиме язык.

– То есть он оттолкнул меня из-за сделки с тобой?

– Ну, я не совсем уж врала, когда устроила для тебя то маленькое шоу. Он действительно бросил тебя ради меня. Остальное – детали.

Фима беспомощно сжала кулаки, понимая, что взывать к совести духа смысла нет. Как нет смысла и в новой драке – победительницей ей не выйти, а что поступок Хытр причинил им много боли – так то она и сама знает. Для того всё и затеяла.

– Ой, не дуй губки, – Хытр издала короткий смешок и закатила глаза. – Вон вы горой друг за друга, никто вас не разлучит. Если только, – она хитро улыбнулась и поглядела на Фиму исподлобья, – один из вас не влюбится в кого-то другого.

– Это же не кино, – простонала Фима, не выдержав. – Мы же люди, зачем так?

Хытр пожала плечами, не показывая ни грамма сожаления:

– Вы лучше, чем кино. Вы не играете и только благодаря этому и развеваете нашу скуку хоть немного.

– Но… – Фима постаралась сфокусироваться на мыслях, хотя чувство обиды путало их. – Зачем тогда столько усилий прикладывать сейчас? К чему весь этот цирк с конями? Слишком много стараний и усилий для того, чтобы просто разогнать скуку. И это не мой третий вопрос!

Улыбка Хытр тут же слетела с её лица, уступив место хмурой мине. Дух поморщила нос и нехотя сказала:

– Это уже не по моей воле было. Точнее, не совсем по моей.

Она снова надолго замолчала, и Фима не выдержала:

– Хытр, объяснись.

Дух подняла на неё полный гнева взгляд, губы её дрожали от желания сказать что-то хлёсткое, грубое. Но ей пришлось расширить свой ответ:

– Магия своенравна, вольна, но даже ей, несмотря на форму и суть, не чужды две вещи. Одна из них – любовь. Лю-бовь, глупая моя мышка. Магия любит, обожает тебя так сильно, что воссоединилась с твоей душой, проигнорировав все правила Ритуала. Она тянется к тебе через землю, через ведовской народ, через воздух. Она любит тебя настолько крепко, что позволила вернуться из мёртвых, девочка.

– Но ведь ты…

– Я правила заклинание прямо на ходу, да. Мне разрешили это сделать. Понимаешь, о чём толкую?

– Не уверена, – честно призналась Фима. – Я теперь не очень понимаю, дух ты вообще или…

– Дух, дух, – Хытр со скучающим видом махнула руками. – Одни духами были всегда, другие – становятся. Но мы все едины. Во всех смыслах, мышка. И следующий или следующая, кто придёт мне на смену, тоже станет духом.

– Ты путаешь меня.

Хытр оскалилась и вдруг очутилась слишком близко. Схватила Фиму за подбородок и приподняла лицо. Фима дёрнулась, но высвободиться не смогла. Дух же наклонилась и практически выдохнула ей в губы:

– А ты меня – провоцируешь.

Сказав это, Хытр с силой оттолкнула Фиму, изобразив на лице брезгливость. Девушка не без труда удержала равновесие и на всякий случай сделала несколько шагов назад, но взгляда не отвела. Хытр нежно улыбнулась и прощебетала:

– Наберись терпения, Фи-моч-ка. Я рассказываю. Ты меня к этому принудила.

– И это ты говоришь что-то о принуждении, – Фима фыркнула.

Хытр смерила её уничижительным взглядом и, вздохнув, вернулась к изначальному вопросу:

– Магия ревнива. Она всегда, во все поколения хочет, чтобы люди, которых она истинно любит, были вместе как в волшебстве, так и в мирской жизни.

– Это же не мыльная опера, должна быть причина.

– Она есть. Догадаешься сама?

Фиму нестерпимо раздражали подобные предложения от духа. Очень хотелось получить ответы вместо того, чтобы блуждать в лабиринте в кромешной темноте. Но, не желая злить Хытр, она начала размышлять вслух:

– Осмелюсь предположить, что духам есть какая-то выгода от результата таких союзов – от детей.

– Умница, мышка, – кивнула Хытр. – Продолжай.

– Я сказала бы, что в таких семьях рождались бы более сильные дети, но это не так. Ведовской народ мельчает, хотя с чужаками почти не водится.

Хытр приподняла бровь и одобрительно кивнула, подтверждая, что Фима думает в нужном направлении. Девушка, недовольная тем, что размышления её ответов не дают, всё же продолжила:

– Бажен Бологов – не колдун. Но у Краса силы море, так что моё предположение критики не выдерживает.

– Ан нет, – дух погрозила ей пальчиком, и даже это движение выглядело изящным в её исполнении, – не сравнивай тёплое и мягкое. Семья Бологовых так же далека от остального ведовского народа, как улитка от кита.

Фима нахмурилась: действительно, обычно в подобных семьях, когда хотя бы один из родителей не умел творить волшебство, дети тоже рождались без силы. Это всё реже и реже останавливало людей от заключения союзов, любовь становилась ценнее, чем наследование колдовства. Хотя по-прежнему такие пары были большой редкостью. Фима не раз была свидетельницей того, как Батя Каракулин разражался волной недовольства на эту тему. Он часто говорил: «Ведовской народ вырождается». Кузнеца это волновало сильнее остальных, но теперь Фима поняла, что, возможно, волновался не он один. Но и духи тоже.

– Но Саша не чужак, – Фима нахмурилась. – Как наш союз мог помешать кому-то?

– Са-шень-ка слаб. Это раз.

Пришёл черёд Фимы смеяться:

– Слаб? Он-то?

– Теперь – да. Знаешь, в чём ирония, маленькая моя мышка?

Хытр вдруг оттолкнулась от земли и взлетела так легко, будто совсем ничего не весила. Она засмеялась ласково и махнула руками, загребая воздух подобно воде. Пару раз обернулась вокруг себя, потом шевельнула ногами – и за секунду долетела до Фимы, очутилась у неё за спиной и, с силой вцепившись в плечи, зашипела на самое ухо:

– Срок твоего знахаря уже подходил, он вот-вот освободился бы, и никому не было бы нужды с вами вошкаться. Но у тебя душа в пятках не держится, наружу рвётся, стремится помочь всем, да? – Хытр ощутила, что Фиму пробила мелкая дрожь, и она с упоением продолжила шипеть: – Не помогла бы сыну магии – гуляла бы себе спокойно. Но теперь, тепе-е-ерь, когда духи снова его видят, вновь нашли своё дитя, всё изменилось.

– Что за пресловутое сводничество?

– Мы просто пытаемся развлечься, глупая мышка.

Хытр выпустила её из рук и вальяжно, не спеша поплыла по воздуху. Сделав несколько гребков, она вздрогнула будто от боли и добавила:

– Ты чего-то другого ожидала?

– Да, – не стала скрывать Фима.

– Чего, например?

– Не знаю, но точно не что мы для духов просто замена сериалам.

– Скука – ужасная вещь, мышонок. Она проедает изнутри, она будто пытка водой. Кап-кап, кап-кап.

– Провели бы себе кинорозыск, – Фима фыркнула от негодования.

– Понимаю. Ты, должно быть, ожидала услышать, что существование волшебства как такового под угрозой, и спасти её сможет только ваш с сыном магии союз? Что духи существуют сразу везде не только в пространстве, но и во времени, и знают все вероятности будущего, и лишь одна из версий не обрывается – та, в которой вы вместе любуетесь закатами и рассветами? Признавайся, глупая мышка, такими были твои надежды?

Фима пожала плечами и ответила чуть плаксивым голосом:

– Это придало бы хоть какой-то смысл.

– Чему?

– Нашей истории.

Хытр отзеркалила её жест:

– Ну, что тут скажешь. По крайней мере, с вами весело. Давай третий вопрос, достаточно тянуть.

– Подожди, а что во-вторых?

– Мяу? – Хытр сжала кулачки под подбородком в умилительном жесте и с непониманием поглядела на Фиму.

– Ты сказала: «Саша слаб – это раз». Что второе?

– Ой, – дух беззаботно махнула рукой, – ничего, я оговорилась.

Хытр морщилась, её движения стали чуть менее плавными, чем раньше. Это насторожило Фиму, и та не спешила переходить к следующему вопросу.

– Обмануть меня хочешь, – сказала она, внимательно наблюдая за реакцией духа.

Та лишь снова отмахнулась и, крутанувшись в воздухе, взлетела повыше да уселась на ветку черёмухи. Цветки тут же посыпались густым снегопадом, земля под деревом окрасилась в белый.

– Хочешь, – повторила Фима, прищурившись. – Потому и больно тебе.

Хытр оскалилась. На высоте она казалась хищной птицей, готовой спикировать и впиться в добычу когтями.

– Правду рассказывай. У нас сделка.

Поморщившись, дух сделала медленный глубокий вдох и оттолкнулась руками от ветки. Она спустилась плавно, будто сама была ещё одним цветочком черёмухи. Коснувшись ногами земли, сказала:

– Ты уже слышала правду.

– Какую из?

– Ту, в которой магия исчезает как явление.

– Да разве же такое возможно?

– Всё возможно, глупая надоедливая мышка, всё. Даже из мёртвых вернуться можно, – она указала