Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

всей прелести этой затеи. Вся организация праздника будет на нашем пиар-менеджере, а у нас, — Макс приложился к бутылке с пивом, — у нас будет больше времени для драйва и сочинительства.

— Я мало представляю, как это будет на деле, — хмурясь пробормотал Фил. Эта идея с пиар-менеджером немного напрягала его, да и вообще всё усложняла. — «Бед блу бойз». Уроки хореографии не планируются? — продолжил он со злым смешком. — Лично я отказываюсь скакать с шариками по сцене и плясать под чужую дудку!

— Не утрируй, бро, мы всё порешаем, — заржал Макс, хлопнув Фила по плечу и тут же подмигнул Лине. — Нервничает, бро.

— Да хватит вам, ребят. Хватит спорить. Такой чудесный вечер, лучше поиграйте что-нибудь, к примеру, «Девочку».

— «Девочку» не интересно. Вот лучше послушай. — Макс отхлебнул от бутылки щедрый глоток пива, ударил по струнам и заиграл. Фил подключил «Ямаху», влившись в мелодию тревожными космическими семплами. И Лина заслушалась.

— У вас очень красивая музыка, но такая мрачная, — сказала она, как только стихли последние ноты. — Вселенская депрессия, да и только. Почему бы вам не разнообразить песню какими-нибудь позитивными штрихами.

— Люблю конструктивную критику, и чтобы всё по делу, — довольно отозвался Макс. — Давай, предлагай.

— Хм… а попробуйте написать что-нибудь в миксолидийском ладу. Это такой жизнеутверждающий мажор, — предложила Лина, усаживаясь за «Ямаху», и заиграла гамму до мажора, обогащая аккордами и ожидаемо понижая седьмую ступень, отчего получалась по-гангстерски романтическая мелодия. — Или, к примеру, во фригийском ладу. Раньше считалось, что это пошлый, развращающий лад. Ещё Пифагор об этом писал.

— Не, солнышко, это скорее к Филу, а я играю по наитию, — усмехнулся Макс.

— Вот это и удивительно. Любой композитор выбирает лады, прежде чем писать музыку.

— Фил, ты выбираешь лады? — Макс наигранно поднял бровь.

— Случается. — Фил обнял Лину за плечи, давая понять другу, что он на её стороне.

— Я вообще сомневаюсь, что кто-то из известных рок-музыкантов обучен нотной грамоте, — стоял на своём Макс. — Тут либо гаммы, либо полёт души.

— Могу с тобой поспорить, — возразила Лина. — Когда я слушаю Тома Йорка, часто задумываюсь: а ведь он прекрасно знал лады. К примеру, вот эта песня. — И Лина легко наиграла песню Тома Йорка «Пирамид Сонг», рисуя музыкальными интервалами пирамиду. — Он точно знал теорию и не мог написать всё это случайно.

— Солнышко, Том Йорк писал гениальную музыку, согласен. Уложила на лопатки матёрого рок-музыканта. Фил, вот что значит консерваторка. Знание — сила! Короче, Лин, завтра у нас с Филом планируется запись песен. Будешь нашим экспертом!

— Как интересно, я обязательно приду!

Макс снова взял в руки гитару и устроил шоу, наигрывая темы известных рок-баллад и блюзов, и Лина с удовольствием угадывала их. Звучали риффы из «Люмена», «Бон Джови», «Пинк Флойд».

— Ой, эту я знаю, и эту. — Лина подскакивала на месте и называла группу и песню.

Макс светился от собственной значимости и удовольствия быть в центре внимания хорошенькой девчонки. А когда она затруднялась с ответом, Фил притягивал Лину к себе и подсказывал на ушко.

— Я так не играю, — дурачился Макс. — Вот сейчас посмотрим, угадаешь ли. Фил, не пали меня. — Хитро прищурившись, он перестроил гитару в дроп си и заиграл ритмическое остинато «System of a down» «Аerials». Этот строй предназначался для сверхтяжёлой музыки и никогда не использовался «Аспидами».

— Показушник и позёр, — поддел его Фил. — Ты лучше сыграй на двух струнах Моцарта или Паганини, вот тогда посмотрим.

Лина была явно очарована виртуозностью Макса и, наверное, его крутостью. Она, почти не мигая, следила за тем, как ловко он управляется с гитарой, и Фил ощутил, как в груди нарастает волнение, ледяное и острое, как сосулька. Ему вдруг стало горько от мысли, что Лина может всерьёз увлечься этим хвастуном. Хотя, положа руку на сердце, Макс был знатоком своего дела, настоящим профи.

Фил крепче обнял Лину за талию. Она удивлённо вскинула голову и одарила его улыбкой, отчего все сомнения вмиг развеялись.

* * *

Посиделки закончились глубокой ночью. Макс, отсалютовав гитарой, направился в дом, то и дело оглядываясь и заговорщически улыбаясь.

— Вы там давайте, ребята, не подкачайте, — напутственно прокричал он.

Лина и Фил остались сидеть возле тлеющих головешек затухающего костра. Как только Макс скрылся за дверью дома, их пальцы переплелись, дыхание смешалось и губы слились в поцелуе. Фил стянул тугую резинку с её волос, и они упали на плечи мягким каскадом, окутывая ароматом цветов и мёда. Откинул пряди с лица, зарылся в них пальцами. Лина плавилась в его руках, становилась податливой и пылкой. И куда подевались её застенчивость и робость? Кровь моментально вскипела в жилах, и Фил с трудом оторвался от сладких губ.

— Может, пойдём ко мне? — выдохнул он, изнывая от желания утащить её в гостевую. С какой-нибудь другой девчонкой он бы не церемонился. Однако, к счастью, он не хотел другую, как и не хотел напугать и оттолкнуть Лину своим напором и излишней горячностью. Сколько он ещё сможет держать себя в руках?

Оба замерли в объятьях друг друга. Стало так тихо, что Фил ощутил биение её сердца. Оно, будто птичка в клетке, рвалось на волю, пытаясь расправить тонкие крылышки.

Лина лишь улыбнулась в ответ, погладив его ладонь. Что это значит? Она согласна? Фил набрал полную грудь воздуха в надежде усмирить свои разыгравшиеся желания и посмотрел вверх.

Над ними сияли звёзды, отчего всё вокруг: деревья, дома, лес — было окутано сиреневатым свечением, и луна нависала так низко, что, казалось, до неё можно легко дотянуться и крутануть, как мяч на пальце. Фил усмехнулся своим бредовым фантазиям и поднял руку к небу.

— Тебе тоже кажется, что только руку протяни и луна упадёт на ладонь? — легко догадалась Лина.

Фил прикрыл глаза, чувствуя себя совершенно влюблённым и пьяным от счастья.

— Лин, я рад, что мы с тобой на одной волне. Только с тобой можно говорить вот так, не боясь показаться полным придурком.

— Глупости, разве что чёрствый не увидит всей этой красоты.

— А давай прогуляемся по посёлку, давай на речку рванём? Там сейчас должно быть очень круто.

— Давай! — С явным предвкушением чего-то особенного прошептала она. —