Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

гостиной, сходил в магазин на станцию, накупив сосисок, картошки и овощей, по дороге домой выпросил у дачников сухих берёзовых поленьев. Стукаясь друг о друга, они издавали звонкий отрывистый звук, а ещё приятно пахли древесной смолой и грибами. Фил с удовольствием вдыхал знакомый запах. Он будто снова почувствовал вкус к жизни и удивлялся себе самому.

Энергия буквально кипела в нём. Он даже на Макса забил, хотя поначалу хотел прижать его к стенке и начистить фейс. На драйве хватило бы сил. Этот придурок снова взялся окучивать Лину у него за спиной. Что бы там ни задумал Макс, а поступок выглядел, мягко сказать, паршиво. К счастью, Макс крепко спал, закрывшись в детской на задвижку, будто почуял неладное, да и у Фила к утру эмоции улеглись.

Весь день погода стояла тихая и солнечная, но к вечеру стало заметно свежо.

Фил не без труда наколол дров для костра. Пока махал топором, с него три пота сошло, но в жилах приятно разгонялась кровь, наливая затёкшие мышцы живительной силой.

Макс с пацанским азартом рвался в помощники, всё норовил отобрать у Фила топор.

— Дай и мне рубануть, — доставал он просьбой, пытаясь зайти сразу со всех сторон.

— Свали, Иуда, — оборонялся Фил, рассекая лезвием воздух перед носом друга. Тот подхватил бревно и тоже выписывал пируэты. Оба ржали, как потерпевшие, но Фил всё же отбился.

Костёр разжигали вместе с Максом всё в той же клумбе, что и весной во время первой встречи с Линой. Берёзовые поленья весело трещали, сочась сладковато-смолистым дымком. Шипела кора, объятая всполохами рыжего пламени.

Рядом с клумбой разложили походный столик, на котором стояли тарелки с фруктами и овощами и небольшие блюда для печёной картошки и сосисок. Фил заранее вынес «Ямаху» и оставил на ступеньках крыльца, они с Максом собирались устроить для Лины небольшой концерт, и Фил предвкушал нечто особенное.

Макс в ожидании пиршества сидел на перевёрнутом ящике с гитарой в руках и тихо перебирал струны.

Лина появилась в тот момент, когда костёр уже пылал вовсю, с треском выстреливая в небо горящие искры. В руках она держала корзинку с ягодами.

— Всем привет, — с улыбкой прощебетала она.

Одетая в лёгкий сарафан с многослойной летящей юбкой, без грамма косметики и с забранным вверх хвостом, Лина выглядела совсем юной, тоненькой и воздушной. Щёки раскраснелись, небесно-голубые глаза лучились радостью.

Макс оторвался от гитары и с неприкрытым удовольствием разглядывал её. Фил поднялся навстречу Лине и на секунду замер, чувствуя себя пацаном на первом свидании. Сердце ударилось о рёбра и гулко застучало в груди. Он ждал её появления, однако не думал, что так разволнуется. Она с улыбкой шагнула к нему, положила ладони на плечи и, привстав на носки, прижалась поцелуем к его щеке.

Руки Фила были выпачканы в золе, он обнял её, почти не касаясь, готовый от счастья взлететь, как воздушный шарик, в небо. Если бы она только знала, как трудно ему было угомониться этой ночью. Она, сама того не ведая, разбудила в нём дремлющий вулкан. Благо, что в доме есть достаточно мест, где можно уединиться и хорошенько помедитировав, выпустить пар.

Макс удивлённо присвистнул и вынул откуда-то из травы букет увядших ромашек.

— А меня поцеловать? — криво улыбнулся он, протягивая Лине цветы. Она, немного смутившись, приняла букет из его рук.

— Их бы в воду поставить, — только и сказала, озадаченно похлопав ресницами.

О чём она подумала сейчас? Наверняка ведь гадает, кто всё же принёс ей те розы. А этот миротворец хренов никак не угомонится! И когда успел насобирать?

Лина, недолго думая, направилась в дом.

— Я возьму вазу тёти Марины? — кокетливо обронила она.

Фил какое-то время провожал её задумчивым взглядом. Макс сидел на ящике, держа гитару на колене, и тоже смотрел ей вслед. Потом тряхнул головой, прошёлся по струнам, взяв красивый аккорд баррэ, и заиграл средневековую мелодию в духе рыцарских времён.

— Она переплюнет Элу, вот увидишь, — загадочно выдал он под мерный перебор гитарных струн. — Так что держись, брат. Есть в ней что-то особенное. Такие девушки — большая редкость. Она ведь не просто красивая — она способна увлечь всерьёз, потому что сама увлечённая, такая, как мы. А всё остальное придёт с опытом. И это будет бомба! — Макс лукаво поглядывал исподлобья. — Эх, я бы и сам с такой замутил. Это ж муза!

— Губу закатай, обломаешься, — огрызнулся Фил, моментально вспыхнув как спичка, хотя прекрасно знал Макса с его приколами. Тот будто специально провоцировал его на ревность.

Лина появилась в дверях дома, положив конец размолвкам, и легко сбежала по ступенькам к клумбе, совсем как светлое облачко. Подхватив невысокий плетёный табурет, она присела поближе к огню.

— Солнышко, а эта песня специально для тебя, — подмигнул ей Макс и заиграл новую мелодию, совсем сырую, одну из тех, до которой ещё не добрались их руки.

Фил ворошил догорающие поленья, зарывая в раскалённую золу картошку, а взгляд то и дело возвращался к Лине. Она взялась жарить нанизанные на шампуры сосиски, попутно внимая гитарным переливам и голосу Макса. Улыбка не сходила с её лица. По всему было видно — выпорхнула пташка на свободу и всё для неё ново и удивительно.

Да, она умела радоваться, казалось бы, таким незначительным мелочам, одним своим присутствием делала мир лучше и будто заново его открывала для Фила. С появлением Лины и дышалось легче. Он снова поймал себя на том, что почти не вспоминает о допинге, все его мысли были заняты только ей, а негативную энергию он направлял в работу.

И всё же Макс неправ. Она не просто большая редкость — она исключительная. Его исключительная Лина. И он постарается быть достойным её любви!

Фил ощутил, как к щекам приливает кровь, и сам смутился от собственных громких мыслей. Твою ж мать! И с каких это пор он стал таким сентиментальным романтиком?

Когда еда наконец была готова Макс и Лина с аппетитом набросились на печёную картошку и горячие сосиски с дымком. Фил тоже не отставал, ему вдруг вспомнилось детство, костры на речке, игры и походы с пацанами в лес.

Они оживлённо болтали о всяких пустяках. Лина смеялась и с удовольствием слушала их с Максом шутливые перепалки.

Макс между делом снова завёл разговор о группе.

— Только попробуй, бро, откажись, мы тебя четвертуем. Ты не понимаешь