Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

готовностью отправился за матерью на кухню, и Эла осталась наедине с Филиппом Эдуардовичем. Тот проводил жену и сына хитрым взглядом и закряхтел, торопливо поднявшись из-за стола и опираясь на трость.

— Куда это вы, Филипп Эдуардович? — растерялась Эла.

Тот кивком указал на дверь в соседнюю комнату, и Эле ничего не оставалось, как последовать за ним.

Они пришли в просторный кабинет с письменным столом у окна и высокими стеллажами, доверху набитыми книгами.

Филипп Эдуардович остановился возле шкафа, в одной из ниш которого стояла целая коллекция фляжек. Эла мельком насчитала штук пятьдесят самых разных по размеру и дизайну. Он с гордостью оглядел собрание и стал поочерёдно доставать их с полки, демонстрируя Эле.

— Вот, вот, тут, — приговаривал он. — Из Самары, из Сибири… Итолии.

— Из Италии, — догадалась Эла.

— Сын привёз.

Профессор снова покосился на дверь. Выбрал из вереницы фляжек самую пузатую, подвинул книгу и достал две небольшие серебряные стопки, довольно ловко открутив крышку на фляге, и разлил здоровой рукой коньяк.

— Мариночка, за встречу. — Он поднял стопку и ждал, когда Эла возьмёт свою и поддержит его.

— Но… — Она беспокойно обернулась в сторону зала, опасаясь, как бы их не застала на месте преступления Изольда, и снова встретилась с глазами Филиппа Эдуардовича. — А как же Изольда Дмитриевна? Она будет ругаться!

Тот недовольно нахмурился, махнув рукой на дверь, мол, ну её к чёрту эту Изольду. И снова поднял стопку.

— Ну, тогда за здоровье и за встречу. — Эла легонько чокнулась с ним, и профессор вылил коньяк в рот. Однако Эла выпить не успела.

В зале послышались голоса Изольды и Эдика, и вскоре они вошли в кабинет.

— А что… что вы тут такое делаете? — приторно-елейным голоском пропела Изольда, быстро приближаясь к мужу и подозрительно его оглядывая. Эдик шёл следом за ней.

Филипп Эдуардович напряжённо выпрямился. Стопка так и оставалась зажатой в руке и немного подрагивала.

— Что-что, водку пьянствуем, — заявил Филипп Эдуардович с явной издёвкой.

Эла удивлённо уставилась на профессора. Кажется, у него на фоне эмоций голос прорезался и красноречие открылось? Эдик от души рассмеялся, чем подтвердил предположения Элы.

— Водку пьянствуете? — протянула Изольда, нарочито растягивая слова, будто разговаривала с ребёнком.

— Да, — славировал голосом Филипп Эдуардович.

— Отец мимикрирует, приспосабливается к суровым условиям жизни как может, — продолжал смеяться Эдик.

— Мимикрирует он, — прошипела Изольда, мрачнея на глазах. Лицо её ожесточилось, и в голосе послышались жёсткие нотки. — Ну-ка, давай сюда. Давай-давай. — Она попыталась отобрать у мужа фляжку с коньяком.

— Не дам. — Филипп Эдуардович быстро убрал её за спину и прижался к шкафу.

Эдик с улыбкой наблюдал за вознёй родителей, однако не спешил вмешиваться.

— Что-то ты у меня, Филя, совсем разошёлся на радостях, у тебя церебролизин и капельница завтра. Ты же понимаешь, что нельзя?

— Иза, я что, тут не хозяин? — проскандировал тот, наливаясь краской.

— Хозяин, Филя, конечно, хозяин, но не до такой же степени! — Изольда шумно задышала, грудь заходила ходуном, губы сложились в злую ухмылку.

— Мама, прошу, разреши ему выпить. — Эдик коснулся её руки. — Подумаешь, стопка-две. Ничего с ним не будет.

Изольда фыркнула, двинув бровями, но поддалась уговорам сына.

— Я тоже с вами выпью. — Эдик достал ещё одну стопку, налил коньяк себе и отцу.

— Мариночка, Эдик. — Филипп Эдуардович снова поднял стопку и будто назло Изольде демонстративно опрокинул её в себя.

Гости и хозяева вернулись за стол, где уже стояло блюдо с разделанным гусем. Эдик ненадолго отлучился. Изольда выглядела крайне расстроенной. Филипп Эдуардович, напротив, так и светился от радости. Он явно был доволен маленькой победой против собственного бесправия, даже духом воспрял.

— Мариночка, дичь. — Он потянулся вилкой, проткнул порционный кусок и едва донес его до своей тарелки. Кусок плюхнулся, сорвавшись с вилки.

— Ох, Филя. — Изольда возмущённо покачала головой и тут же переключила внимание на Элу.

— Надеюсь, дорогуша, в дальнейшем вы не будете потворствовать будущему свёкру. Всё же женщины должны быть заодно.

— Что мне нужно было сделать, Изольда Дмитриевна, кричать и звать вас на помощь? К тому же я солидарна с Эдиком. Коньяк в небольших количествах не повредит здоровью, даже наоборот.

— Вот, — Филипп Эдуардович поднял палец вверх.

Изольда немного помолчала и вновь взялась за нравоучения.

— И этикет нужно изучить в совершенстве, чтобы не дай бог не опозорить Эдика в обществе. Вы допускаете грубые ошибки! — наставляла она.

Эла удивлённо вскинула брови.

— Не заметила за собой ничего подобного. Вы, Изольда Дмитриевна, склонны всё преувеличивать. — Она положила в свою тарелку гусиную ножку и обернула салфеткой косточку, намереваясь удерживать её руками и нарезать мясо ножом. Изольда с пристрастием наблюдала за действиями Элы, щёки её пошли красными пятнами.

— Между прочим, для птицы существует столовый прибор. Вы как будущая невестка семьи Полянских обязаны это знать.

Эла едва не вскипела, сознательно решив делать всё наоборот.

— Изольда Дмитриевна, я так понимаю, вы уже приняли меня в свою семью. Значит, я почти дома. А в кругу семьи птицу допускается есть руками. — Эла подцепила ножку гуся за косточку, упрямо глядя в глаза Изольде, поднесла ко рту и с аппетитом вонзилась в сочное мясо зубами.

Изольда аж за сердце схватилась.

— Боже! У меня сейчас инфаркт случится, — заохала она.

— Да ладно вам, Изольда Дмитриевна. Давайте не будем разыгрывать из себя королевских особ. Если уж на то пошло, я даже не Гагарин, да и вы не Елизавета Вторая. Так что расслабьтесь.

— А ты не так глупа, Элеонора Альтман.

— Жизнь научила.

— И палец тебе в рот не клади — откусишь.

— Ну что вы, Изольда Дмитриевна, я сама скромность.

Тут и Эдик вошёл в зал, вернувшись за стол, и разлил по фужерам вино.

— М-м, а гусь получился что надо. — Он подмигнул Эле, положив на тарелку сочный кусок и тоже же принялся есть руками.

— Да я смотрю, вы друг друга стоите, — выдохнула Изольда, откинувшись на спинку.

— Мама, ты даже не представляешь насколько!

Глава 14

Фил

Пикник решили провести на даче Полянских после шести вечера. Фил подготовился заранее: прибрался в