Дочери судьбы - Тара Хайланд

Даже теперь, просто вспомнив его имя, она нахмурилась.

После переезда в Нью-Йорк она часто о нем вспоминала. Все порывалась позвонить, написать, объяснить. Когда приведет в порядок мысли. Но подходящего времени так и не нашлось. Нужно было встретиться лицом к лицу. Первый шанс представился ей полгода спустя, когда она вернулась в Париж на сорокалетие Алена.

Она готовилась несколько недель, обдумывая, что надеть, что сказать. Время и расстояние помогли ей понять, что, сбежав от него той ночью, она совершила ужасную ошибку.

Вечеринка проходила в «Кафе-дез-ами». Кейтлин пришла пораньше и первую часть вечера встречалась со старыми друзьями, не сводя глаз с двери, чтобы не пропустить появление Люсьена.

Он пришел около полуночи. Кейтлин была так рада его видеть, что лишь через секунду заметила державшую его под руку блондинку. Высокая и длинноногая, она была полной противоположностью Кейтлин. Это изменило все. Когда Кейтлин столкнулась с ним лицом к лицу, они лишь вежливо кивнули друг другу.

Она почувствовала облегчение, когда закончилась вечеринка, и еще большее, когда на следующий день вернулась в Нью-Йорк. В Париже с тех пор она не бывала. И путешествий туда не планировала.

Вот тебе и личная жизнь.

С этой не слишком веселой мыслью она вошла в дом и легла спать.

На следующее утро ее разбудил телефонный звонок. Подумав, что это Алексис хочет обсудить вчерашний вечер, она взяла трубку. Но звонила не журналистка. Звонил Уильям.

Когда Кейтлин услышала его голос, у нее екнуло сердце. В последний раз они разговаривали много месяцев назад, даже дольше, чем виделись. Она боялась, что он испортит ей настроение.

– Поздравляю со вчерашней победой, – сказал он после того, как они поздоровались.

– Спасибо, – коротко поблагодарила она.

Ей просто хотелось от него отделаться, и чем скорее, тем лучше.

– Но я не просто звоню, чтобы сказать, какая ты молодчина. Я хотел бы узнать о твоем расписании на следующие несколько недель.

– Занята, – машинально сказала она.

– Надеюсь, не настолько, чтобы не слетать в Лондон.

Она промолчала.

– Тут такое дело, – продолжил он. – Мне нужно с тобой кое-что обсудить. Очень важное.

Кейтлин нахмурилась.

– А по телефону нельзя?

На этот раз он сказал твердо:

– Нет, нельзя.

Опять молчание.

– Кейтлин, пожалуйста. Я много не прошу. Сделай это для меня.

Она неохотно согласилась прилететь на следующей неделе. Повесив трубку, она попыталась прогнать плохое предчувствие.

Глава тридцать четвертая

Элизабет прошла через татами к матрацу, на котором спал муж. Он лежал ничком, как всегда, обнаженный в удушливое и влажное токийское лето, вытянув на смятых белых простынях блестевшее от пота шоколадное тело с упругими мышцами. Она не знала, как переживет целую неделю разлуки. Жить вдали от него было невыносимо.

Вот уже четыре года они жили в этой квартире с тех пор, как поженились. По обоюдному согласию выбрали не европейское жилище, а типично японское – со скользящими дверями седзи, минимальной обстановкой и легко меняющимся жилым или спальным пространством. Расположение подходило им обоим. От их квартиры в небольшом фешенебельном районе Шото было рукой подать и до магазинов с ресторанчиками Сибуя, которые так нравились Коулу, и до парка Йойоги, варианта Центрального парка в западном Токио, где Элизабет любила бегать трусцой по выходным.

Снаружи, в Шото, занимался рассвет. Утренний свет проникал сквозь шторы, напоминая Элизабет, что пора уходить. Полагая, что муж спит, она наклонилась, чтобы его поцеловать. Но неожиданно он открыл глаза и, перевернувшись на спину, схватил ее за талию. Она удивленно взвизгнула, когда он притянул ее к себе.

– Хотела улизнуть, не попрощавшись как следует? – Еще одним быстрым движением он положил ее ничком и лег на нее сзади. – Ты же знаешь, Лиззи: такое не пройдет.

Он прижал ее своим весом, и через тонкую ткань юбки она ощутила его возбуждение.

– Коул! – Элизабет не скрывала возмущения. – Перестань, милый.

Она начала вырываться, но он быстро ее утихомирил.

– Целую неделю без тебя? Ты должна оставить мне что-нибудь на память.

– Не могу… – запротестовала она. – Снаружи ждет машина… мой костюм…

– К черту костюм.

Он уже двигался над ней, нежно, настойчиво. Она поняла, что сдается.

– Но у меня нет времени, – слабо возразила она.

– Не беспокойся, – прошептал Коул, снимая с нее узкую юбку. – Это ненадолго.

Элизабет засмеялась.

– Да, это мечтает услышать каждая девушка…

Но последнее слово замерло на губах – Коул уже стягивал с нее трусики. Она почувствовала его готовность и, взмокнув от предвкушения, в ожидании инстинктивно раздвинула ноги. Ощутив внутри его толчки, она совсем забыла о самолете, на который спешила.

Через пять минут все закончилось. С обоюдным удовлетворением.

– Хитрец, – добродушно пробормотала Элизабет, вылезая из постели.

Одернув одежду, она подошла к туалетному столику. Щеки горели, и она припудрилась, пытаясь унять жар.

– Если я опоздаю на самолет, виноват будешь ты…

Она захлопнула пудреницу.

Коул засмеялся.

– Да ладно. Тебе ведь понравилось, это видно.

Он приподнялся на локтях, наблюдая, как она красит губы, поправляет одежду, берет чемодан и паспорт.

– Еще не поздно, – серьезно сказал он. – Могли бы поехать вместе.

Она улыбнулась его озабоченности. Ей нравилось, как он о ней беспокоится. Кто бы мог подумать, что Элизабет Мелвилл, всегда гордившейся своей независимостью и силой, понравится иметь заботливого мужа?

– Спасибо за предложение, но со мной все будет хорошо, – ответила она, целуя его на прощание.

Снаружи, у черного «лексуса», ее ждал водитель. Он открыл дверцу, и она села на заднее сиденье. Потом они отправились в аэропорт Нарита.

В такую рань машин, к счастью, было мало. Пока они ехали по шоссе, Элизабет думала, сколько счастья принес ей Коул. Через год после похорон Розалинды они поженились в Киото, когда цвела сакура. Церемония была тихой, только они двое. Свои отношения они держали в тайне, рассказали только после регистрации. Реакция была разной. Уильям был в ярости: в основном потому, что не мог простить Коула за то, что тот «бросил его в беде» в «Мелвилле» и ушел, чтобы основать собственный бизнес. Кейтлин прислала вежливую открытку, но не проявила интереса познакомиться с Коулом. Эмбер прислала экстравагантный букет – или, скорее, ее помощница, – поздравляя Элизабет и «Колина» с браком. Они с Коулом долго смеялись.

Обосноваться в Токио им казалось естественным. Последние шесть лет Элизабет продвигала «Мелвилл» на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, открывая филиалы в Сингапуре, Шанхае и Гонконге. Полгода назад, как глава самого прибыльного региона в компании, она наконец получила место в совете директоров.

Тем временем Коул открыл в Лондоне «Коуб», сеть баров суши и сашими. Он оставил сильную управленческую команду и контролировал бизнес из Японии, наведываясь в Лондон раз или два в месяц. Сказать, что дела у него шли хорошо, было бы преуменьшением. Оборот компании уже достиг пятнадцати миллионов, и недавно «Форбс» опубликовал о нем восторженный отзыв. В ближайшее время Коул собирался открыть более престижное заведение: элитный ресторан высокого класса.

Сейчас Элизабет и Коул представляли собой молодую успешную пару. Вместе они были счастливы.

Но на профессиональном уровне Элизабет было к чему стремиться, в частности, внести капитальные изменения в бизнес-модель «Мелвилла». Она собиралась управлять компанией, если отец когда-нибудь соизволит уйти в отставку. Только нужно было убедиться, что к тому времени компания еще будет жива. Потому что при таких темпах возникали сомнения.

В то время как звезда Кейтлин восходила на протяжении последних шести лет, звезда «Мелвилла» угасала. Дела в бизнесе Элизабет шли хорошо, но по другим точкам продажи снижались.

«Мелвилл» больше не привлекал покупателей. Но Уильям не признавался, что у них возникли проблемы. Элизабет пыталась поговорить с ним на эту тему. В последний свой приезд в Лондон она предложила создать группу и проанализировать сокращение посещаемости, но отец отверг предложение.