Четверо за спиной - Анна Михайлова

они в свою очередь, несмотря на мои запреты, ненавязчиво оберегали как могли. Отдавали лучшую еду, которой было немного, так как на охоту почти не оставалось сил, а у селян мы ничего не брали. Устраивали меня с максимальным комфортом, старались побаловать то горсточкой ягод, то каким-то свежесобранным неподалеку чайным напитком. Это, честно говоря, сильно подкупало. Теперь мы были не просто командир и солдаты, а скорее - семья, которая делала одну грязную работу на всех. Потому что кто-то должен это делать.

Не всегда все проходило гладко. В одной из деревень нас пытались поднять на вилы, испугавшись, что мы приехали спалить всех без разбору, чтобы уничтожить заразу. Пришлось устроить короткий мордобой, после чего провести разъяснительную работу. Пострадавших с нашей стороны не было, мужики ошалели от умений раскидавших их ребят, но были не в обиде. Как и мы. Издержки чрезвычайного положения.

Где-то нас выскакивали встречать радостными воплями:

- Волки! Ярины волки! – люди уже знали, что с нами пришла помощь. Взрослые и дети высыпали из домов и смотрели на нас с затаенной надеждой, ибо больше никто не рискнул лезть в эпицентр заразы.

Зараженных деревень оказалось не три, а восемь и располагались они на значительном расстоянии друг от друга. На последних двух у меня кончился прививочный материал, поэтому пришлось использовать подручные средства: свою кровь. Тайком, чтоб ребята не прознали.

Когда я закончила, и привалившись к стене собиралась с силами, пытаясь унять дурноту и слабость, в избу зашел чумазый и закопченный Добрыня. Увидев,ЧЕМя прививала селян, он гневно рыкнул и подхватив меня на руки, без лишних разговоров вынес из избы на воздух.

- Не шуми, - оборвала его намеченную сердитую речь, - так было нужно.

- Никто же не оценит твою жертву, командир.

- Мне и не надо. Главное - болезнь остановить.

- А о нас ты подумала? Как мы без тебя?

- Справитесь. Мы справимся.

Нам пришлось объехать всю округу, проверяя соседние с очагом болезни деревни. Там уже заболевших не было, но прививки мы все равно сделали. Чтобы исключить любую возможность возникновение нового очага болезни. Как ни удивительно, но в округе про нас уже все слышали, поэтому со опаской, но позволяли все манипуляции. Ужас перед моровым поветрием был гораздо сильнее страха от моих непонятных действий. Хотя чувствую: от возникающих слухов мне еще долго отбиваться придется. Ну, да это мелочи, переживу.

Если честно, к концу нашего санитарно-лечебного мероприятия, я держалась на одних морально-волевых. Да и перед ребятами не хотелось показывать свою немощь. Улыбалась и старалась держать спину. Усталость или последствия ранения тому виной - я не знала, но противные слабость и дурнота периодически накатывали. А противопоставить им я не могла ничего, кроме собственного упрямства. На том и держалась. С трудом.

Часто приходилось придерживать коня и плести в конце отряда, чтобы никто не видел, что я едва держусь в седле. Добрыня, со своей уже неизменной спутницей, был как всегда неподалеку, и его внимательный взгляд я ловила на себе часто. А потому даже там совсем расслабиться не получалось. Мы ободряюще улыбались друг другу и ехали дальше. Работа есть работа.

Убедившись, что в районе заражения не осталось недосмотренных деревень, мы с выдохом облегчения повернули обратно. По пути проверяли уже посещенные деревни, отмечая, что наше лечение помогло. Было много выздоравливающих. Нас благодарили, встречали цветами и радостными криками. Главное – люди живы, а значит все усилия были не зря.

Но было тяжело. Устали все – и кони, и люди. Только спасенная малышка, которую мы назвали Дара, радостно блестела глазками из-под плаща Добрыни, доверчиво прижимаясь к своему спасителю. За ним она готова была ходить хвостом и есть с рук. Корочки на месте сыпи потихоньку сходили, и она постепенно переставала напоминать старый пенек. Кожа очищалась, и я очень надеялась, что болезнь не изуродует девчушку.

Когда через четыре дня довольно спорой скачки на горизонте показались стены Миргорода, мои ребята не сдержали радостный клич. А я даже не стала их одергивать. Мы – дома!

Глава 30.

Наше прибытие не осталось незамеченным. Сначала стражники, а потом и простые зеваки начали собираться на крепостных стенах и радостно махать нам руками и шапками. Раздавались приветственные вопли. Послышался стук топоров: видимо снимали доски с заколоченных ворот, чтобы впустить отряд внутрь.

У меня, как назло, начало снова темнеть перед глазами. Противная дурнота последнее время накатывала все чаще, все же кровопотеря после нападения и для прививочного материала ударили по мне сильнее, чем я думала. Натянутую улыбку на губах я держала, почти ничего не видя вокруг. Кроме расплывающихся силуэтов.

- Гвардия, - зычно крикнула я, пока меня еще и голос не подвел, - три дня отъедаемся и отсыпаемся. Потом на тренировку в обычном режиме.

- Есть, командир, - дружно гаркнули мои волчата.

- Все молодцы. Благодарю за службу!

- Ура!

Гвардию мы сейчас напоминали слабо: в грязной, прокопченной одежде, толком не мытые, усталые и исхудавшие, как каторжники. Если бы не синие плащи, нас можно было принять за ватагу разбойников или оборванцев. Которым вряд ли кто открыл центральные ворота столицы.

Смутно вижу, как толпа из ворот вываливается нам навстречу. Среди них высятся всадники, один вырывается вперед, его силуэт приближается ко мне с неотвратимостью кометы.

- Все свободны. По домам, - отдаю я команду, оставаясь на месте. Отчетливо понимаю, меня сейчас будут гневно отчитывать за самоуправство. Но я же не молча уехала, я записку оставила! Получается – и ругать в принципе не за что. Хотя, разве разозленных мужиков это остановит?

Интересно – кто первый? Или хором начнут? Хоть бы Драгомир был с ними, он прикроет. Тоже рявкнет, но прикроет. Черт, неужели даже поспать не дадут, а? После удобной постели я даже на казнь согласна – так устала. Стараюсь не моргать, иначе боюсь глаза просто не откроются. Волчата отъезжают вперед, а Добрыня не двигается с места. Ответственный, готов защищать меня ото всех. Даже с риском отхватить проблем на кудрявую голову. Категорически не хочу, чтобы ему влетело за то, что он исполнял приказы.

- Добрыня, свободен, - цежу я сквозь зубы.

- Но, командир…

- У тебя ребенок на руках. Ей нужны еда и сон. Позаботься о ней. Исполнять! – с нажимом говорю я, - с мной все будет хорошо. Езжай, - добавляю я мягче.

- Есть, - вздыхает парень