Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

в ладонях. Как бы мне хотелось, чтобы он так же прикоснулся к моему сердцу. – Вряд ли мне хватит времени, чтобы найти еще одного возлюбленного. Да я и прежде не искала. Наверное, некоторые попросту не созданы для любви.

– Я понимаю, о чем ты. – На его лице не отражается ни следа неуверенности, сомнений или обмана, как будто он действительно понимает.

– Откуда?

– Я никогда не хотел влюбляться. Поклялся, что не влюблюсь.

Вполне разумная клятва. Но достаточно странная для мужчины, столь поэтично рассуждающего о силе любви.

– Почему?

– Я видел, что любовь сделала с моими родителями. После… – начинает он и замолкает. Знаю, насколько тяжела для него эта тема, и уже хочу попросить его не рассказывать, но Ильрит упорно продолжает: – После смерти матери отец начал угасать. Его песенная половинка ушла, и тишина в душе лишила его воли к жизни. Во всех морях не нашлось ничего, что смогло бы ее заменить.

– Мне жаль, – шепчу я.

– Мы оба познали потери и боль. – Герцог выпускает мое лицо и скользит вниз по рукам кончиками пальцев.

– И поэтому стараемся изо всех сил.

Ильрит несколько раз удивленно моргает, потом слегка опускает подбородок и внимательно смотрит мне в глаза, будто приглашая заглянуть ему в душу, как он уже заглядывал в мою.

– Не поэтому, а вопреки. Наша суть не зависит от травм, которые пытаются искалечить душу. Да, они часть нас и могут чему-то научить, но не они определяют нашу личность.

От его слов к глазам снова подступают слезы. Мне хочется обнять Ильрита за талию и прижаться к нему, впитать еще хоть немного его стойкости, дожидаясь, пока мой мир вернется на положенное место.

Однако я не поддаюсь этому желанию. Мне нельзя слишком с ним сближаться – не только чтобы защитить хрупкое сердце, но и ради блага самого Ильрита. Если он сейчас так же, как и я, старается подавить зарождающуюся привязанность, то один лишний шаг, и после моего жертвоприношения герцог обречен остаться с разбитым сердцем. Я отправлюсь в Бездну, потом в Запределье, а его ждет долгая жизнь. Лучше не подвергать искушению ни клятву, которую он себе дал, ни мою решимость. Впрочем, мы все еще можем заботиться друг о друге и дарить утешение, как два лидера, делящиеся пережитым опытом, или два измученных существа, которые жаждут опереться на плечо того, кто способен понять чувства другого.

Тру глаза, силясь загнать подальше непролитые слезы, и вдруг замечаю, что с телом творится что-то неладное. Я больше не выгляжу твердой – несмотря на четко очерченный серебристым светом силуэт, плоть становится прозрачной.

– Что за…

Ильрит хватает меня за руку.

– Мы слишком много времени провели вдали от магии леди Леллии.

– А чем сегодняшнее путешествие отличается от вчерашнего?

– Возможно, в тебе прибавилось силы древних богов. Или дело в том, что на этот раз ты не пела их слова. Как бы то ни было, нам нужно поскорее возвращаться в Вечноморе.

Я киваю. Ильрит отправляется за сундучком, который оставил на соседней скале.

– Давай уладим вопрос с твоей семьей.

– Да. – Вновь устраиваюсь у него на спине, и мы направляемся к поверхности моря. Сейчас я в последний раз увижу воды Денноу и родной дом, а после сегодняшнего вечера стану частью Вечноморя и посвящу свои дни тому, чтобы превратиться в подношение для древнего бога.

Двадцать четыре

Мы проплываем между кораблями, на которых из-за позднего часа уже не видно никакого движения, стараясь не коснуться их покрытых ракушками и морским мхом корпусов. В голову сам собой лезет вопрос, как сложились бы мои последние полгода, если бы в тот день на корабль не напали монстры.

Я провела бы еще шесть месяцев с сестрой и родителями. И может быть, после того, как Чарльз уехал бы на свой маяк, попробовала еще раз поторговаться с Советом. Они, конечно, назвали решение окончательным, но мама учила меня, что перед тем, как закончатся переговоры, всегда есть возможность вставить еще хоть слово. Наверное, я даже смогла бы раньше осознать, что не одинока и что ради восполнения того, чего мне на самом деле не хватает, не обязана единолично заботиться обо всех окружающих. А поняв это, с помощью Эмили сумела бы завоевать расположение Совета.

«Что могло бы быть, если бы…» – слова, ставшие венцом моего существования. Эти сомнения будут преследовать меня до самого конца.

– Здесь… – начинает Ильрит, однако его прерывает резкий, оглушительный звон, от которого по воде пробегает рябь.

Вздрогнув, герцог пошатывается и хватается за грудь, как будто ему в сердце вонзили нож.

Этот звук словно разрывает меня на части. Волшебные контуры тела начинают дрожать и искажаться. Изо всех сил стараюсь не распасться, усилием воли собирая себя воедино, однако из-за резонирующего звона колокола мне трудно сохранять ясность мыслей.

Когда звук стихает, Ильриту требуется время, чтобы прийти в себя. И мне тоже.

– Это был маяк, верно? – выдавливаю я, хотя уже знаю ответ.

– Он самый.

– Что ж, звон колокола и вправду действует, – бормочу я.

И не только против пения сирен, но и против духов. Эх, если бы я могла объяснить людям, что сирены нам не враги! Во всяком случае, не в том смысле, как принято считать. При мысли об этом я испытываю сожаления за то, как часто звонила в колокол. Впрочем, стоит лишь подумать, что одержимые духами сирены могут напасть на Эмили точно так же, как набросились на меня, и все сожаления мгновенно испаряются.

Надеюсь, когда все закончится и я добьюсь успеха, колокола и заткнутые ватой уши канут в прошлое, а люди осознают, что моря на самом деле не так уж опасны, как некогда считалось. Возможно, на это уйдут десятилетия, но, надеюсь, однажды придет день, когда семьи охотно будут проводить время на пляже, любуясь небом и морем, которые я, отправляясь в плавание на корабле, воспринимала как нечто само собой разумеющееся.

Трудно сказать, слышит ли Ильрит мое бормотание. Ничего не ответив, он плывет вдоль пристани, прячась в тени столбиков и погрузочных площадок. Такое чувство, будто я провалилась в зеркало и приземлилась в мире по другую его сторону, где все выглядит таким знакомым, но в то же время отличается. Как отражение. Впервые за несколько недель я сознаю каждое движение ног, каждый разворот, позволяющий проворно скользить по воде.

Еще недавно здесь был мой дом. Я бесчисленное множество раз ходила по этим причалам, а теперь тенью скольжу под ними, поскольку больше не принадлежу этому месту и сейчас вернулась