Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

Время уже позднее, и в городе царит тишина, однако сквозь щели в досках настила можно различить знакомые здания. Останавливаю взгляд на одном из них, изо всех сил сдерживая вновь подступающие к глазам слезы.

Обычно тихую таверну наполняют свет и звуки. Почти ощущаю, как колеблется вода, когда ноги танцующих сотрясают пол до самого скального основания. Отсюда сквозь толстые оконные стекла невозможно что-то разглядеть. Внезапно открывается дверь, и на улицу выходит группа людей. Мы тут же ныряем глубже. Что ж, похоже, дела пошли на лад, а большего мне не нужно знать.

– Это таверна моей семьи, – шепчу я. – И она процветает.

Возможно, дело в жалости. Или я превратилась в местную легенду. А может, родные наконец-то избавились от ауры неблагонадежности, которую на них навлекла я. Как бы то ни было, у них все хорошо, и можно вздохнуть с облегчением.

– Правда? Я постоянно гадал, почему ты проводишь там так много времени.

– Отец всегда мечтал когда-нибудь открыть свою таверну, и мама продолжала торговать, чтобы заработать на это денег, хотя в противном случае уже отошла бы от дел. Я тоже внесла свой вклад. И Эми… – Я замолкаю, восторженно уставясь на окна таверны.

«Ты сумел, па. Теперь все знают, какой у тебя вкусный эль».

– Нам не следует задерживаться. – Ильрит легко касается моего локтя.

– Знаю, – киваю я и все же не двигаюсь с места. Мне бы хотелось остаться допоздна, когда мама, папа или Эми выйдут, чтобы забрать рекламную доску.

«Просто чтобы увидеть их в последний раз…».

– Виктория.

– Ты прав. Давай сюда. – Отвлекшись от бессмысленных желаний, плыву к поставленным неподалеку сетям. – Оставим сундук здесь.

– Они точно его найдут?

Я киваю.

– Это сети моего отца. Он собирает всю попадающуюся в них рыбу, а потом готовит из нее разные блюда.

Убедившись, что рядом никого нет, Ильрит втискивает сундук внутрь сетки и несколько раз обматывает его веревками. Когда он заканчивает, не сдержавшись, кое-что подправляю.

– Я завязал недостаточно крепко? – Ильрит скрещивает руки на груди.

– Вроде того. Но не волнуйся, теперь у тебя в друзьях моряк.

– В друзьях? – приподнимает он светлую бровь.

– Ты видел мои слезы, а это позволено лишь самым близким друзьям, – пожимаю плечами.

По правде говоря, лишь трое, включая Ильрита, видели, как я плачу. Но ему не обязательно знать, что он теперь стал членом настолько особой группы.

– Лучше начинать дружбу с чего-то более позитивного. – Ильрит обводит взглядом пристань над нами. – Нужно уходить, пока кто-нибудь нас не заметил.

– Знаю, – отвечаю сразу на оба замечания и в последний раз провожу пальцами по сундучку. Я вырезала на крышке свое имя. Внутри лежит мой компас. Родные должны все понять.

«Надеюсь, этого будет достаточно. Больше я для них ничего не смогу сделать».

– Виктория.

Он берет меня за руку, но не тянет и не требует уходить. Просто держит. Хотя я не слишком отчетливо ощущаю его прикосновение. И даже бороздки вырезанного на крышке имени едва различаю кончиками пальцев.

Я исчезаю. В моем теле теперь и вправду больше магии, чем плоти. И раз вопрос с семьей решен, необходимо использовать оставшееся время, чтобы помочь Вечноморю, Природным Землям, древним богам, моим родным и… Ильриту. Я твердо намерена исполнить задуманное, и во многом именно из-за герцога.

– Хорошо, я готова.

Он поворачивается ко мне спиной. Хватаюсь за него, и мы плывем прочь от огней Денноу, погружаемся в тени и мрак на морской глубине, убегая от преследующего нас звона колоколов. Мы минуем кладбище забытых и выброшенных безделушек и спускаемся ниже, где над глубинными течениями клубятся облака грязи и ила.

– Еще раз спасибо, – искренне говорю я.

– Забудь об этом.

– Не могу. – Я слегка сжимаю его плечи. – Когда мы вернемся, давай приступим к следующему этапу помазания. Хочу как следует подготовиться к встрече с лордом Кроканом, чтобы после меня не было другой жертвы.

Немного замедлившись, Ильрит бросает взгляд через плечо.

– А ты решительно взялась за дело. – Киваю в ответ. – Не боишься? – робко, неуверенно уточняет он. Очевидно, уже не раз задавался этим вопросом, особенно после смерти матери.

– Наверное, немного, – небрежно пожимаю плечами. И сейчас я вовсе не изображаю храбрость, просто в какой-то степени смирилась со своей участью. – Полагаю, я наконец-то осознала и приняла, где мое место. В ночь нашей встречи я утонула в море, однако до сих пор жива. Пришло время платить по счетам. И, кто бы ни предъявлял на меня права, я знаю, что могу совершить в своей жизни нечто по-настоящему значимое, руководствуясь лишь собственными мерками, без оглядки на всех прочих.

Ильрит молчит, потом мягко замечает:

– Думаю, ты усмиришь ярость лорда Крокана, чего бы это ни стоило.

– Спасибо за доверие. – Мне вдруг приходит в голову одна мысль. – Лорд Крокан заметил, что я так долго обманывала смерть, и поэтому его эмиссары в конце концов напали на мой корабль?

– Этого нам никогда не узнать. Все, что лорд Крокан делал в течение многих лет, не имело смысла. Даже требование жертв не вписывается в нормальные рамки.

– Я выясню, в чем причина, – обещаю я. – Заставлю рассказать, что вызвало его гнев, и попробую все исправить.

Герцог хмыкает, но отчего-то я ощущаю в нем некую грусть, которую не могу до конца понять.

– Если ты справишься, то станешь поистине величайшей жертвой, на какую мы могли только надеяться. Держись крепче, – предупреждает он, поскольку мы подплываем к путевому бассейну.

Смещаю хватку и прижимаюсь к нему всем телом. Мы уже нашли свой ритм, синхронно двигая бедрами, ногами и хвостом, поэтому больше не сталкиваемся неуклюже друг с другом, а продвигаемся вперед текучими, скользящими движениями. Мне становится все легче находиться рядом с ним и прижиматься к нему…

Но исключительно как к другу. Я не признаю ничего другого. Нечто большее стало бы губительным для нас обоих.

Герцог погружается в бассейн, я по-прежнему за него цепляюсь. Нас вновь окутывают темнота и звездный свет, а после мы выныриваем на другой стороне. Из-за столь резкой смены направления, как обычно, немного кружится голова.

Ильрит вытягивает руки, замедляя движение. Мышцы на его плечах вздуваются, растягивая нанесенные на кожу узоры. Он весь вдруг напрягается.

Проследив за его взглядом, замечаю на вершине одной из арок, окружающих путевые бассейны, другого мужчину. Его аквамариновый хвост, покрытый узорами, похожими на те, которыми украсили мое тело, резко контрастирует со светлой кожей. Шею украшают жемчужные ожерелья, дополненные раковинами разных форм и размеров.

Выглядит он молодо – возможно, даже моложе Ильрита, – и на нас взирает сквозь длинные ресницы, каштановые, того же оттенка, что и волосы. Незнакомец улыбается краешками губ, отчего я лишь крепче прижимаюсь к Ильриту. Как же я