Цветок зверя - Шелби Мануэль

— Я как будто все время забываю, но факт остается фактом: ты убийца. И я думаю, что это должно беспокоить меня намного больше, чем есть на самом деле. Я должна быть в ужасе от того, что ты сделал с мужчинами в моей квартире и с теми, что в лесу, но я просто не в ужасе. — Она крепко сжимает ложку, бросая булочку на тарелку.

К сожалению, это ничто по сравнению с тем, что я делал. Эти люди умерли легко. Я заставлял людей умолять меня прекратить их страдания. И даже глазом не моргнул. Я действительно думаю, что… Хотя сейчас это бы повлияло на меня.

Она тяжело вздыхает и трет лоб, прежде чем продолжить:

— Я видела свою долю ужасного дерьма в городе и некоторых по-настоящему злых людей, но мне трудно думать о тебе как о плохом человеке. — Ее глаза немного слезятся, но она смаргивает их. Все стороны меня расслабляются и ждут ее решения. Она может сказать мне, что я за мужчина.

— Я имею в виду, ты сумасшедший, напористый и, вероятно, самый страшный человек, которого я когда-либо встречала, но я никогда не чувствовала себя так рядом с кем-то. Как будто ты тот, кого я искала, сама того не зная. — Она прерывисто дышит, и мне приходится заставить себя не схватить ее. Она признала это. Мы можем покончить с этим прямо сейчас?

— Итак, если на бумаге ты нехороший человек, и я продолжаю чувствовать, что все, чего я хочу — это ты, значит ли это… Что я тоже плохая, или я просто сумасшедшая? — Она вновь роняет ложку и поднимает руки, чтобы обхватить себя за плечи.

Все это было сложно принять за такой короткий промежуток времени. Я новичок в том, что кто-то так сильно влияет на меня, и она многое на меня вываливает. Я провожу рукой по своим влажным волосам, откидываюсь на спинку стула и улучаю момент, чтобы осмыслить ее слова. Единственное, что мне нужно знать, это то, что она что-то чувствует ко мне. Мы можем отталкиваться от этого.

— Во-первых, я не знаю, подхожу ли я для комментариев о сумасшествии, — бормочу я, и она давится смехом, вытирая слезу. — Во-вторых, я знаю, что я нехороший человек. Когда моя команда заставила меня осознать... — Я провожу рукой по животу, где татуировка в виде змеи обвивает меня. Они сделали мне ее, когда я нашел крысу в нашей организации. Я безжалостно пытал и убил его на глазах у всех солдат. Я думал, что это справедливость.

— Из-за жестокости, которую я творил, я впервые почувствовал вину или, может быть, стыд. Но ты права, я не перестал убивать. Я так же не думаю, что моя команда хороша по своей сути, но у них благие намерения. Они пытаются помочь невинным людям, но... — Я упираюсь локтями в ноги и обхватываю ее руку обеими своими. — Ана, я знаю только одного по-настоящему хорошего человека. Тебя. — Мы встречаемся взглядами, и становится настолько очевидно, что конфликт, стоящий за ней, разрывает ее на части. Она снова была права; это чертовски сложно. — Итак, если ты останешься рядом со мной... — Эта боль в животе лишает меня дыхания и уверенности. — Ты могла бы научить меня поступать так, как поступила бы ты. — Я придвигаю свой стул поближе к ней и беру обе ее руки, чтобы она поняла и доверилась мне. — Клянусь, я научусь. Я покажу тебе, что достоин твоего доверия. — По какой-то причине мое лицо горит, как будто его выжигают до костей. Это неприятно.

Черты ее лица смягчаются, когда она наклоняет голову в мою сторону. Она выскальзывает из моей руки, прежде чем провести большим пальцем по моей щеке. Когда она убирает их, они мокрые. Я вытираю пальцами щеки, сажусь прямо и в замешательстве смотрю на первые в своей жизни слезы.

Она задыхается от рыданий за секунду до того, как броситься ко мне и обвить руками мою шею. Ее ноги обвиваются вокруг меня, когда она садится верхом на мой стул. Я заключаю ее в свои объятия, и она прижимается ко мне своими дрожащими конечностями.

— Может быть, мы просто оба сумасшедшие, — выдыхает она, когда я провожу руками по ее спине, чтобы успокоить нас обоих. За один день я полностью перевернул ее жизнь с ног на голову, но в одно мгновение она изменила весь мой мир.

Я вглядываюсь в темную ночь, где могущественные люди хотят ее смерти. Я надеюсь, они знают, что их ждет, если они попытаются. Я сожгу весь мир дотла ради своего цветка.

У них не будет ни единого шанса.

Заставь меня

Ана

Когда я просыпаюсь, у меня болит лоб от моего последнего сна. Это были те же самые расплывчатые маленькая девочка и женщина. На этот раз я наблюдала, как девочка упражнялась с оружием. Она держала пистолет больше своей руки. Но вместо страха, исказившего мое лицо, ее расплывчатые черты ожесточились. Она была сильной.

Женщина все время стояла у нее за спиной. Она, казалось, нервничала, но продолжала стрелять. Тренировалась. Это все еще ощущается как воспоминание, но слишком больно сосредотачиваться на нем.

Мой мозг пытается вернуться к реальности, когда покалывающий отлив пробирается вверх по моей сердцевине, заставляя тяжелое тепло прокатываться по мне. Я пытаюсь повернуться, но жар сковывает меня, когда что-то крепче обвивается вокруг моих рук, вызывая более интенсивный прилив удовольствия, пронзающий меня. Медленно возвращаясь в реальность, я несколько раз моргаю, чтобы заметить, как его большие руки скользят вверх по моему телу.

— Что ты делаешь? — невольный стон вырывается из моего горла, когда он посасывает мой клитор и сжимает мою грудь. Что ж, с этим гораздо легче справиться, чем с моими ужасными воспоминаниями. Он не оставляет места ни для чего другого.

Как только я понимаю, что он делает, то пытаюсь сесть и оторвать от себя его руки, но он обмотал мои запястья мягкой веревкой, которую использовал раньше, и привязал их к изголовью кровати. Волна резкого давления обрушивается от моих связанных рук вниз к ногам, которые обхватывают его плечи.

Моя спина выгибается дугой, когда я приближаюсь к оргазму. Я задыхаюсь, когда сжимаю бедра вокруг его головы, и его агрессивный стон вибрирует в моем теле.

Извиваясь под его хваткой,