Укушенная - Джордан Стефани Грей

Во рту появляется горький привкус.

— Эви хотела сохранить тебя как игрушку.

— Грань между людьми и имуществом стирается, когда у тебя есть власть. — Нетти заламывает руки. — Эви не подумала об этом заранее. Я действительно не думаю, что это было преднамеренно. Она просто пришла попрощаться и ничего не смогла с собой поделать. Она укусила меня. Предположительно, — добавляет Нетти, — она превратилась в волчицу, прыгнула на меня и впилась мне в шею, как бешеное животное. — Она оттягивает высокий вырез своей рубашки, обнажая покрытую шрамами перепонку, которая спиралью тянется от её горла. Фиолетовые и красные, как вены.

— Мой шрам… Он другой, — тихо говорю я, дотрагиваясь до своего бедра. — Он бледнее.

— Это потому, что ты должна была это пережить.

— А ты — нет?

— Эви слишком много получила от своего укуса и недостаточно отдала взамен. — Заметив моё замешательство, она продолжает: — Когда ты кусаешь человека, жизнь, которую ты ему даришь, должна откуда-то исходить. Из его души. Вот почему один оборотень никогда не сможет создать полноценную стаю. Из-за того, что у него отнимут душу, его мозг и тело разобьются вдребезги, как зеркало. Слишком много частей пропало, и их невозможно полностью восстановить.

— Эви, однако, этого не знала. Она не отдала мне достаточно своей души, а я… я не сохранила достаточно своей собственной жизни. Когда посол Ухао нашёл нас, он превратился, подхватил меня на руки и отнёс в замок. Бежал так быстро, что мир казался нарисованным маслом. Эви последовала за ним, но… Она была моложе. Не такая быстрая. Во время путешествия она подвернула левую лодыжку, и она так и не смогла восстановиться, так как ей пришлось продолжать бежать. Иногда она всё ещё беспокоит её.

— Но зачем они привели тебя сюда? Кусать человека без разрешения незаконно, — говорю я.

Нетти кивает.

— О, королева Сибилла была в ярости. Она неистовствовала, даже когда я лежала, умирая, на холодном каменном полу у входа. Мы находились при её дворе, и это должно было быть её решением. — Нетти проводит рукой по волосам. — Если бы королева издала такой указ, мне было бы позволено жить, и меня бы приютили Ли. Если нет, меня бы убили. К счастью, Эви — принцесса, а высшая власть — это не что иное, как коррупция. И вот Королева Волков Северной Америки даровала мне жизнь. Если бы укус не убил меня, она бы оставила меня в живых. — Антуанетта всхлипывает. Её глаза наполняются слезами. Я не уверена, от благодарности это или от грусти.

— Они бросили меня в металлическую камеру, будто боялись, что я вырвусь, но я не могла пошевелиться. Лихорадка буквально выжгла меня изнутри. Я день и ночь лежала на кровати, а Эви сидела рядом со мной. Тринадцать дней. Сквозь мои крики, моё кровотечение, мой плач… Эви никуда не уходила. Она наблюдала, как огонь в моих жилах превращается в лёд. Она слышала, как я молю о смерти. Она смывала пот и рубцы с моей шеи… с кровоточащей раны на горле. И она громко молилась звёздам, луне и солнцу, чтобы я выжила. Она просто хотела, чтобы я жила.

Я беру Нетти за руку. Не знаю, почему это делаю — может быть, потому, что я прожила в той комнате всего три дня и думала, что это меня погубит, или, может быть, потому, что она сейчас плачет, и крупные слёзы катятся по её ангельским щекам, — но я держу это между нами, как спасательный круг. Тринадцать дней. Тринадцать. Как она выжила? Она бросает взгляд на этот жест. Улыбается.

— На четырнадцатое утро я превратилась в волка. Золотистые глаза, белый мех и Эви всё ещё рядом со мной, она улыбалась так гордо, как я никогда не видела. — Нетти крепче сжимает мою руку. — Я люблю её, Ванесса. Ты понимаешь это, не так ли? Я скучаю по своей семье и скучаю по своему дому, но я бы не бросила её. Ни за что на свете. — Затем она отпускает меня, вытирая слезы рукавом, прежде чем прочистить горло. Я даю ей возможность сделать это. — Быть оборотнем… Это проклятие. Но это также и дар. Мы сильнее. Мы живём дольше. Мы — магия.

И это всё замечательно, но…

— Это всё меньше похоже на правдивую историю, а больше на детскую сказку.

Нетти фыркает.

— Что такое жизнь, если не уроки, замаскированные под ошибки? — Она снова садится. Её ноги едва касаются воды, но она отталкивается ими, ожидая, когда поднимется волна. Чтобы подняться и встретить её. — Тебе нужно наслаждаться своим пребыванием здесь. Мы никогда не знаем, сколько всего у нас будет на этой земле.

И, возможно, это самые правдивые слова, которые когда-либо были произнесены. Я сажусь рядом с ней, снимаю тапочки и опускаю пальцы ног в ледяную воду, обдумывая историю Нетти. Эви незаконно изменила её и украла навсегда.

Злая? Нет. Морально серая? Абсолютно.

Однако это не похоже на доказательство. Зачем Эви забирать у меня мою вторую половинку, ведь она так боялась, что это случится с ней? Если только она не настолько самовлюблённая, чтобы не заботиться ни о ком другом, что, когда я рассматриваю свой шрам, кажется правдоподобным.

Я крепко зажмуриваюсь и признаю ужасную правду перед самой собой. Если бы я была на месте Эви и спасение Селесты привело бы к тому, что она была бы обречена на укус оборотня, я бы это сделала. Я бы сделала это без вопросов. Несмотря на ужасные последствия. Это не хуже того, что произошло.

Это не хуже.

Чёрт возьми. Я вздрагиваю и чуть не падаю в море, но Нетти хватает меня за рубашку и опрокидывает на траву.

— Какого черта, Харт? — рычит она.

Но я встаю на колени и хватаю её за рубашку.

— Нетти, пожалуйста. Пожалуйста, покажи мне свой шрам ещё раз.

Она отталкивает меня.

— Ладно, чудачка. Это что, фетиш?

— Пожалуйста.

— Хорошо. — Она усмехается и встряхивает волосами. И тут я вижу это — сыпь. Сыпь. — Ты сказала, что у тебя был жар, верно?

— Да. — Нетти хмурит брови.

Дерьмо.

Как я не подумала об этом раньше?

— Что ещё? Какие-нибудь другие симптомы?

— Если не считать того, что я чуть не умерла, то нет. Думаю… У меня были галлюцинации. Я видела, как моя мать пожирала моего отца, а затем сжигала себя заживо. И… ну, в те первые дни я была не слишком любезна с послом Ухао. Мне хотелось содрать