Укушенная - Джордан Стефани Грей

— И ты думаешь, лучшая подружка Эви поделится со мной своими самыми грязными секретами?

— Думаю, ваш разговор был бы более продуктивным, чем если бы мы сидели в самом маленьком уголке Королевства Высших под присмотром дюжины стражников, потому что они не доверяют тебе покидать замок. — Уна отпускает мою руку и откидывается на локти, глядя в небо. — Мне не нравится, когда за мной наблюдают, и я скучаю по мороженому, Ванесса.

Оглянувшись на не слишком-то изящных солдат, стоящих полукругом вокруг нас, я усмехаюсь. Мне это тоже не нравится. Однако солдаты появились на следующий день после смерти инструктора, и они до сих пор ничего не предприняли, кроме как ходили за мной по пятам, как весёлая стая доберманов. Я уверена, это наказание за угрозу принцессе.

— Тик-так, — говорит Уна. — Ты можешь пораскинуть мозгами или сгнить заживо, но прими решение, пока я не вспотела до смерти.

В этом вся Уна. Ветерок, который овевает нас, особенно осенний и холодный. Совсем не похож на жару и влажность Флориды. Я слежу за мандариновыми облаками, проплывающими над головой, и снова вздыхаю. Честно говоря, я бы предпочла сгнить, но… это мне не поможет. Мне нужны ответы, и нужны они мне сейчас.

— Отлично. Но мне это не нравится.

— Это твоё право, девочка.

— Ненавижу, — шиплю я. — Презираю. — Передавая Уне свой дневник, я поднимаюсь на ноги, стряхиваю с ног гальку, ракушки и осколки драгоценных камней и заставляю себя подойти к Нетти. Она не поднимает глаз, когда я опускаюсь рядом с ней. Её взгляд по-прежнему прикован к океану, к линии горизонта, которая ослепляет.

— Это мой любимый вид, — тихо говорит она. — Солнечный свет, отражающийся в океане. Ты можешь себе представить, что лежит за ним? Там, снаружи, есть целый мир, в котором процветали наши предки-фейри, и мы никогда его не увидим.

Что бы я ни думала, что она может сказать, я не угадываю. Я смотрю на неё, неделикатно разинув рот. Она поворачивается, приподнимает брови и улыбается.

— Ты поймаешь комаров. — Положив палец мне на подбородок, она закрывает мне рот. — Расслабься, Ванесса. Я не собираюсь тебя пихать. Хотя, — она возвращается к созерцанию моря, — Эви бы это понравилось.

— Ты меня ненавидишь, — говорю я, а может, спрашиваю об этом.

Нетти смеётся красивым переливчатым смехом. Почти как Селеста. Я беспокойно ёрзаю на краю дамбы.

— Ты мне определённо не нравишься.

Правда.

— Я также не могу сказать, что я твоя самая большая поклонница, — говорю я. Затем: — Почему… почему мы не можем получить доступ к большему, чем это? В лесу и на берегу?

Она оглядывается назад, волосы цвета шампанского падают ей на лицо и запутываются в многочисленных ожерельях, свисающих с её шеи. Большинство из них кажутся самодельными, сплетенными из ярких ниток и ракушек, но ещё одна, открытая устрица, свисающая с золотой цепочки, переливается всеми цветами радуги, излучая магию. Только алхимик мог создать что-то настолько красивое, и, бьюсь об заклад, я могу точно угадать, кто это был.

— Замок сделан из ракушек, добытых на этом самом пляже, — говорит Нетти, — и лесных материалов. Мы уже существуем и в том, и в другом месте. Но… получить доступ к чему-то ещё… — Она достаёт из кармана леггинсов прозрачный пакетик с мармеладными мишками и кислыми червями и поворачивается к воде. — Для современного оборотня это плохо кончается. Мы не можем жить, дышать, существовать сверх того, что позволяют звёзды. Этому нет реального объяснения. Только то, что Вселенная не хочет, чтобы мы были там, и мир смертных тоже не хочет, чтобы мы были в нём. Мы, оборотни, вынуждены жить где-то посередине, никогда не принадлежа ни к одному месту, но всегда принадлежа своей стае. — Она достаёт из пакета конфету, будто мы не говорим о глубокой философии, и протягивает вторую мне. — Конфетку?

При виде этого у меня текут слюнки, и все остальные мысли мгновенно улетучиваются с языка. Я уже несколько месяцев не видела настоящей, человеческой вредной пищи.

— Где ты её взяла?

— Пожалуйста. Ты думаешь, я забыла, как ходить в продуктовый магазин? Если бы я каждый день не ходила на ланч и не объедалась сладостями, я бы, наверное, умерла. — Она отправляет в рот апельсинового мармеладного мишку и жуёт. Я беру следующего, которого она протягивает. Зелёного. Терпкий лайм. Я смакую его так, словно это тирамису в золотой фольге стоимостью в тысячу долларов.

— Я и забыла, насколько вкусны полуфабрикаты.

— Подожди, пока тебе не разрешат сбегать в «Макдоналдс». — Она задумчиво вздыхает. — Нет ничего лучше, чем первый раз пожарить картошку после превращения.

И вот он — путь к настоящему разговору.

— Кстати, о, — говорю я как можно более беспечно. — Как это было для тебя? Твой переход?

Она бросает мне в лицо кислого червяка.

— Если ты собираешься стать сыщиком, то, по крайней мере, будь осторожна. — Её большие, как у лани, глаза закрыты. Она впитывает солнечный свет, как губка. — Эвелин убьёт меня, если я расскажу тебе об этом.

— И ты не можешь самостоятельно принимать решения?

Её глаза распахиваются, и она сердито смотрит на меня.

— Тебе не обязательно быть такой стервой всё время. Эвелин — моя лучшая подруга.

Я вздрагиваю, поражённая её обвинением.

— Она… она ранила меня кинжалом, Антуанетта.

— Ты обнимала её предполагаемого жениха посреди похорон оборотня. Ей нужно защищать репутацию. Ты даже представить себе не можешь, под каким давлением она находится. — Муравьишка высасывает кислый сахар из червячка, и по меньшей мере пятеро солдат вокруг нас наблюдают за этим движением горящими жёлтыми и карими глазами. — Особенность Эви в том, что она верна. Когда она росла, у неё было не так много друзей, и… Что ж, дружба сейчас много значит для неё. Если ты будешь угрожать ей, она вырвет тебе глаза когтями.

— Прелестно.

— Ну, да. Оборотни. — Она пожимает плечами. — Я рассказываю тебе это только потому, что выросла не здесь. Не то что рождённые оборотни. Я не выношу постоянных драк. Весь смысл в том, что мы должны быть на стороне друг друга. Мы должны быть одной стаей. И мы были ею, пока не появилась ты и не начала разрушать всё будущее Эвелин.

Я поднимаю руку.

— Раненная кинжалом, Антуанетта. Покрытая шрамами.

— Она — предполагаемая пара принца Синклера. Представь, что ты должна была стать парой… я не знаю… с Каликсом, а я бросаюсь на него весь день, каждый день. Тебе бы это не понравилось?

Я морщу нос. Даже при виде