Укушенная - Джордан Стефани Грей

и мозаику с сиренами на стенах, плавающими вперёд-назад, — это не шутка. Физическая подготовка, алхимия, уроки истории… Это не игрушки. Это оружие, Ванесса. Это инструменты.

Он ещё раз изучает мою руку, держа её под лунным светом, и с облегчением выдыхает.

— Тебе следует проснуться утром. Я думаю… думаю, что у меня всё получилось.

— Если ты мне позволишь, — тихо напоминаю я ему. «Это третий промах, Харт».

Он кивает.

— Если я тебе позволю.

— И ты…

— Ванесса, — умоляет он, и в его голосе слышится рычание. — Посмотри на меня.

Я смотрю. Я не могу не смотреть на него.

Он сжимает мою ладонь в кулак.

— Ты можешь носить красивые платья, выставлять напоказ свою красоту и флиртовать с моим кузеном сколько угодно, но ничто из этого не поможет тебе успокоиться. Ты не пользуешься своими инструментами.

— Я учусь меняться, — протестую я, — могу отрастить когти меньше чем за минуту. Когда я узнаю, кто…

Он качает головой. Колеблется. Затем:

— Ты всё ещё не понимаешь. Перед тобой загадка. Смерть инструктора Альвареса. Смерть твоей подруги. Где это произошло? — Он не дожидается моего ответа. — На пляже. В разное время суток, но в полнолуние. Ты понимаешь, о чём я говорю? — Когда я по-прежнему не отвечаю, он отпускает мою руку. — Тебе нужно сосредоточиться на том, почему.

— Ты думаешь… — Нахмурившись, я закрываю глаза и пытаюсь проследить ход его мыслей. Перед тобой головоломка. — Ты думаешь, что смерть Селесты связана со смертью инструктора?

Кровь. Органы. Смерть.

— Не знаю, — говорит он.

Это правда.

— Но у тебя есть теории?

— У меня были теории с тех пор, как я впервые увидел тебя на пляже, дико танцующую и ужасно поющую в толпе смертных. — Он проводит пальцем по моим растрёпанным волосам, и я вспоминаю, как всего час назад руки Сина касались меня. Я заставляю себя отойти и прислониться к раковине, чтобы не упасть. Его рука опускается. — В нашем мире мы не можем позволить себе роскошь совпадений. Посмотри, сколько уроков мы проходим, прежде чем вступаем в собственную стаю. Мы воспитываемся умными людьми. Расчётливыми. Хитрыми. Независимо от мифов — независимо от Волков-одиночек — мы не варвары, не кровожадные монстры.

— А ещё вы скромные, — бормочу я. — А как же Эви? Драка на пляже?

— Эвелин Ли с самого рождения готовили к правлению в семье королевы. Ты действительно думаешь, что она стала бы угрожать своему будущему из-за человеческой девчонки?

У меня волосы встают дыбом при мысли о том, что Селеста — второстепенный персонаж в чьей-то жизни, но… он прав. Чёрт побери. Он прав. Может, Селеста и была всем для меня, но для Эви она была никем. Для любого из этих людей она была ничем. От осознания этого у меня сжимается грудь. Потому что…

— Это не значит, что она этого не делала.

— Да, — соглашается он. — Однако это означает, что тебе нужно найти мотив.

Перед тобой головоломка.

Я всегда рассматривала только один фрагмент. Борьбу перед смертью Селесты. Природу оборотней. Кроме того, несколько угроз от хулигана, чей дар дает ей более широкий выбор пыточных приспособлений. А теперь произошло ещё одно убийство, и я даже не подумала поинтересоваться, связаны ли они. Я не подумала.

Каликс провожает меня до двери. Открывает её ногой.

— Когда они спросят, куда мы ходили, я скажу им, что утешал тебя, говорил не впадать в истерику и обработал твою рану. — Он смотрит на меня сверху вниз, и что-то в его глазах смягчается. В ответ моё сердце учащённо бьётся. — Пожалуйста, не заставляй меня убивать тебя, Харт, — тихо говорит он.

— Ты отпускаешь меня?

— Я тоже расследую убийства. Если ты будешь сдерживать свои склонности к насилию, я не вижу причин, почему бы тебе не провести собственное расследование. — Он стонет при виде моей расплывающейся улыбки. Он ведёт расследование. Всё это время он тоже подозревал. Снисходительный и грубый, да, но, может быть… не враг мне. — Не улыбайся мне так, — мрачно говорит он, — я не собираюсь делиться своими открытиями с потенциальной предательницей.

Моя улыбка становится шире, хотя рана на руке продолжает пульсировать.

— Конечно.

— Ты сводишь меня с ума, — говорит он.

Правда.

— Я тебя едва терплю, — соглашаюсь я.

Ложь.

Но прежде чем я успеваю осознать свою непорядочность, он распахивает дверь и выталкивает меня за порог, завершая наш разговор. Путь до моей комнаты оказывается короче, чем я ожидала. Возможно, потому что он тащит меня почти всю дорогу, всё ещё проверяя мою руку через каждые пару шагов. Я думаю о его дяде. Как он не смог спасти его.

— Могу я задать вопрос? — говорю я у своей двери.

Каликс внезапно останавливается, спина его тверда, как кирпичная стена.

— Зависит от обстоятельств.

— Если бы ты знал, кто убил твоего дядю, если бы ты мог выследить их и заставить заплатить, ты бы это сделал? Ты бы убил их?

Не колеблясь, он говорит:

— Да.

Ещё одна правда.

— Так кто же всё-таки имеет значение?

— Если ты хочешь узнать, кто это сделал, сначала нужно выяснить, почему. — Он разворачивает меня лицом к двери, практически умоляя открыть её. — Ты так сосредоточилась на этой дурацкой драке, что не обращала внимания ни на что другое.

— Это было… — Я опускаю взгляд на свою повреждённую ладонь. Вокруг неровных краёв раны начала образовываться новая кожа. — Это было не в её характере. Селесты. Она была… счастливая. Тошнотворно. Почти всегда. А если она и не была счастлива, то была задиристой. Никогда не прибегала к насилию. Никогда такого не было.

— Похоже на девушку, которую я бы возненавидел, — говорит он беззлобно. Я смеюсь. Всхлипываю. Но не плачу. Возможно, я больше никогда не буду плакать.

— Да, — соглашаюсь я. — Ей бы понравилось превращать твою жизнь в ад.

— Она может быть спокойна, зная, что ты делаешь это за неё.

— Надеюсь, что так оно и есть, — внезапно выпаливаю я. Удивительно. Это мысль, которой я раньше не позволяла себе предаваться. — Я имею в виду, что она может быть спокойна.

Тепло, исходящее от руки Каликса, обжигает мне поясницу. Он едва касается моей рубашки. Его рубашки. Кажется, ему не хочется прикасаться к ней, и я не хочу ему позволять.

— Люди, которых мы теряем, не покидают нас, — говорит он наконец. — Их воспоминания остаются. У нас всегда будут эти кусочки.

— Ты сказал… раньше ты говорил, что не хочешь быть моим врагом. — Я оглядываюсь на него через плечо. Его взгляд блуждает по моему лицу с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. — Так значит вот кто мы