О пепле и стали - Элиза Рейн

— Для того мы и здесь. Для это нас призвали в Фезерблейд, — она поднимает кружку и кричит: — Мы — новое поколение Валькирий!

Зал взрывается радостными воплями, и тут новобранцы замечают меня. Точнее, мои крылья.

Через секунду я окружена. Воздух звенит от вопросов, поздравлений и радостных криков.

— Отстаньте от нее, — звучит грубоватый голос.

Харальд заходит в зал, и новобранцы приветствуют его.

— Слава достойнейшему из берсерков!

Грусть в его глазах становится на самую капельку меньше.

— Кто-нибудь, плесните мне эля! — ревет он. — И послушаем, как Мадди расскажет, что случилось.

Я пораженно смотрю на него. Воцаряется тишина и Фрейдис слегка подталкивает меня.

— Ну, Каин был невиновен, — говорю я.

Больше дюжины лиц выжидательно смотрят на меня.

Шумно выдыхаю.

— Можно я буду есть, пока рассказываю? И может, чья-нибудь змея поможет мне с ожогами?

У меня уходит почти час на то, чтобы рассказать всем, что произошло, не считая тех моментов, которые касаются только меня или нас с Каином.

В то же время я набиваю желудок ветчиной и сыром, а змея Пенна по-быстрому исцеляет мои ожоги.

— Где Сарра? — спрашиваю я у Эльдит, когда потом вопросов от остальных новобранцев иссякает.

— Она с Тореном в палатах целителей. Его змея обезумела, когда они встретились, и они решили, что ее новая магия может помочь исцелить хворь при Дворе Земли или что-то вроде того.

— Ага, — я поднимаюсь.

— Пойдешь к ней?

Качаю головой.

— Нет. Пока нет, — смотрю на свою сестру. — Фрейдис, ничего, если я оставлю тебя тут с Эльдит? Вальдис и Харальд найдут, где тебе переночевать сегодня.

Она кивает и улыбается, потягивая медовуху.

— Конечно ничего. Иди к нему.

В животе будто разлетается рой бабочек.

Наконец-то. Наконец-то я иду к нему.

ГЛАВА 60

МАДДИ

— Я готова.

Каин отвечает мгновенно.

— Встретимся у Гнезда Грифона.

Я тут же расправляю крылья, и в животе разливается предвкушение.

Теперь, оставшись без поддержки клинка Фезерблейда, я куда меньше в себе уверена, и пока скорее скольжу, чем лечу к основанию дерева, где расположено Гнездо Грифона, меня не покидает страх потерять сознание прямо в полете.

Каин там, стоит, прислонившись к дереву, и на его губах играет такая улыбка, какой я никогда раньше не видела.

Его крупное тело все такое же крепкое, напряженное и прекрасное. Но жесткость и горечь, что раньше глубокими морщинами пронизывали его лицо, теперь исчезли.

Я делаю шаг к нему, а он ко мне. Мы оба замираем, наши руки в дюйме друг от друга. Потом он переплетает свои пальцы с моими.

Я чувствую абсолютное счастье, и его улыбка становится шире.

— Идем. Я безумно скучал по этому месту.

Его огненные крылья распахиваются, и он взмахивает ими, поднимая меня в воздух вслед за собой.

Я изо всех сил бью крыльями, чтобы не отставать и позволяю ему себя придерживать.

— Какому месту?

— Воздушным платформам и Крылатому Двору.

Когда мы приземляемся, у меня перехватывает дыхание от восторга.

Вокруг Двора расставлены гигантские статуи древних Валькирий, их крылья распахнуты в вечном полете, а лица ниже рогатых шлемов полны суровости. Каждая статуя в два раза выше роста обычного фейри, и они образуют под собой подобие крытых альковов. Разглядываю поблескивающие фонтаны и клумбы с яркими цветами, прежде чем мое внимание привлекает пол. Он круглой формы, и камни по краям украшены вырезанной рунической вязью и узелками, а в центре располагается великолепная мозаика, на которой Один дарует крылья первым Валькириям.

Своды уходят высоко вверх над двориком, на них вырезаны узоры из перьев, ловящие свет. Лианы с яркими фиолетовыми цветами обвивают колонны, тянущиеся прямо вверх, думаю, к Воздушным платформам, представляющим из себя любопытное сооружение, встроенное в ветви дерева. В них есть несколько уровней, по спирали уходящих вверх и явно предназначенных для обучения полетам.

На самой нижней платформе установлено оборудование для тренировок новичков, с направляющими балками и страховочной сетью. Выше на ветках закреплены золотые обручи разных размеров, складывающиеся в непростую схему полета. Отовсюду свисают кристальные колокольчики, думаю, для того чтобы звонить в них во время тренировки.

В самом верху я едва могу различить полосу препятствий. Между платформами простираются веревочные лестницы и плетеные туннели, а еще болтаются веса настолько большие, что легко смогут кого-то сбить. Наивысший из уровней уходит в открытое небо.

— Понимаю, почему ты скучал по этому месту, — выдыхаю я. — Оно прекрасно.

Когда вновь смотрю на него, он уже разглядывает меня.

— Как и твои крылья.

Я улыбаюсь, вдруг смутившись, и пытаюсь повернуть одно из них так, чтобы разглядеть. И чуть не сбиваю себя с ног.

Он смеется, и этот звук попросту великолепен.

— Я тебя всему научу. Но сейчас позволь мне сказать, что они восхитительны. Как и ты.

Мои щеки вспыхивают, и я улыбаюсь ему.

— Идем.

Он бросает на меня обжигающий взгляд и поворачивается. Я иду следом. Он ведет меня мимо двух крылатых статуй в тайный сад. Мягкий ковер свежей травы усыпан полевыми цветами, их сладковатый запах наполняет воздух вокруг.

Каин подходит ближе, и мою кожу покалывает от предвкушение. От исходящего от него жара перехватывает дыхание. Он так близко. И это опьяняет.

— Двести лет, — шепчет он, поднимая руку к моему лицу, но пока не касаясь.

Вздрагиваю, переставая дышать.

— Двести лет я не чувствовал ничего, кроме гнева. А потом ты… — его голос становится жестче. — Ворвалась в мою жизнь.

Я подаюсь ближе к нему. Каждая клеточка моего тела будто вспыхивает, когда его пальцы наконец дотрагиваются до моей щеки.

— Я мечтал прикоснуться к тебе вот так, — говорит он, проводя всей ладонью вниз по моей щеке, вдоль челюсти. Сердце колотится у меня под ребрами. — Представлял, какой окажется твоя кожа. Будет ли она такой же мягкой, как я думал.

— И она такая? — слово звучит как едва слышный полу вздох.

Его большой палец скользит по моей нижней губе, и я не могу сдержать тихого стона.

— Лучше, — рычит он.

Поднимаю руку и дрожащими пальцами касаюсь его лица. Мне больше не нужен лед. От моего прикосновения его взгляд темнеет, зрачки расширяются от желания.

— Я тебя люблю, — шепотом говорю, проводя пальцами по его скулам.

Из глубины его горла вырывается низкий, первобытный, полный голода звук. Он запутывает одну руку у меня в волосах, другой притягивая к себе. Желание пульсирует по моим венам, как раскаленный металл, и мне приходится сдерживаться, чтобы