Свет во тьме - Ноа Хоуп

Мы рассмеялись и под звуки «Can’t Help Falling in Love» в исполнении нашего персонального Элвиса, вышли из душноватой часовни на улицу. Нас тут же окутал вечерний Вегас – калейдоскоп огней, непрекращающийся гул голосов, смеха, музыки из проезжающих машин и навязчивых мелодий из казино. Воздух после кондиционированной прохлады часовни показался тёплым и наполненным запахами города – еды из ближайших кафе, духов прохожих, раскалённого асфальта.

Мы стояли на тротуаре, всё ещё держась за руки, немного ошарашенные, но невероятно счастливые. Лёля посмотрела на меня, и в её глазах плясали смешинки и отражения неоновых вывесок.

– Ну что, мистер Картер, – поддразнила она, чуть приподняв бровь, – теперь ты официально женатый человек. Как ощущения?

Я ухмыльнулся, притягивая её ближе к себе, так что она почти прижалась всем телом. Моя рука скользнула с её талии на спину, ощущая тепло её кожи сквозь тонкую ткань платья.

– Охуенно, миссис Картер. – выдохнул я ей почти в губы, наслаждаясь новым, непривычным, но таким желанным обращением.

И в этот момент, вместо того чтобы отправиться к припаркованной неподалёку машине или в ближайший ресторан отмечать, меня осенило. В голове, словно вспышка, возникла идея – дикая, спонтанная, но такая правильная именно для нас. Я вдруг почувствовал непреодолимое желание отправиться в одно совершенно конкретное место.

Я сильнее сжал её руку и, не говоря ни слова, решительно потянул её за собой по оживлённому тротуару, лавируя между туристами с фотоаппаратами, шумными компаниями, зазывалами из казино и уличными артистами.

– Эй, куда ты меня тащишь? – рассмеялась Лёля, её голос был полон удивления, но она без сопротивления последовала за моим порывом. Её платье развевалось за ней, притягивая восхищённые взгляды прохожих.

Я не ответил сразу, лишь ускорил шаг, увлекая её всё дальше по сверкающему, никогда не спящему Стрип. Мы миновали помпезные входы в казино, яркие витрины магазинов. Адреналин смешивался с предвкушением, и я чувствовал себя так, словно мне снова семнадцать.

Наконец, свернув с главного променада в чуть более тихий, но всё ещё освещённый неоном переулок, я остановился перед витриной, над которой мигала вывеска с изображением изящно изогнутой иглы и надписью Ink Therapy. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносился характерный жужжащий звук тату-машинки и приглушённая рок-музыка.

Лёля удивлённо посмотрела сначала на мигающую вывеску, потом на меня. В её глазах смешались недоумение и зарождающийся интерес.

Я усмехнулся, наслаждаясь этим моментом предвкушения.

– Помнишь, ты как-то сказала, давно ещё, что хотела бы что-то на память? Что-то, что нельзя потерять или сломать, как ту дурацкую фарфоровую балерину, которую я тебе сначала подарил в детстве, а потом случайно разбил?

Её глаза медленно расширились от понимания, зрачки чуть сузились, но вскоре в них вспыхнул знакомый, почти дьявольский огонёк азарта, который я так любил. Лёгкий румянец тронул её щёки.

– Ты серьёзно? – выдохнула она, её голос был смесью неверия и волнения. – Прямо сейчас?

– А почему бы и нет, миссис Картер? – я подмигнул ей. – У нас сегодня день охуенных решений. По-моему, самое время для ещё одного. Да и когда ещё, если не сейчас?

Не дожидаясь ответа, я решительно толкнул тяжёлую, обклеенную стикерами дверь. Резкий звон маленького колокольчика над входом тут же потонул в низком, вибрирующем жужжании тату-машинок и негромкой музыке, льющейся из динамиков. Внутри было не слишком ярко, основной свет давали мощные бестеневые лампы над рабочими креслами мастеров, но стены были сплошь увешаны флеш-сетами – сотнями, если не тысячами, эскизов всех мастей: от классических роз, якорей и черепов до сложных японских мотивов, биомеханики и тонких акварельных абстракций. Воздух был густой, пропитанный специфической, но уже привычной мне смесью антисептика, свежей краски, едва уловимого металлического запаха крови и чего-то ещё, неуловимо-бунтарского.

Из-за высокой стойки в дальнем конце небольшого зала, украшенной черепами животных и старыми скейтбордами, поднялся парень. На вид ему было лет двадцать пять, не больше. Тёмные волосы собраны в небрежный пучок, руки и шея покрыты цветными татуировками, в ушах – туннели. Одет он был в простую чёрную футболку и потёртые джинсы. Парень окинул нас быстрым, профессионально-оценивающим взглядом. И заметив наши наряды, уголки его губ, украшенных тонким кольцом, чуть дрогнули в намёке на улыбку.

– Опаньки, – протянул он, неторопливо приближаясь к нам. – Похоже, у кого-то сегодня был очень удачный поход в одну из тех маленьких белых часовен? Поздравляю! Серьёзный шаг. Чем могу служить мистеру и миссис… э-э… – он на секунду запнулся, махнув рукой, – Неважно! Что привело вас в наш скромный храм боли и вечной красоты в такой знаменательный вечер? Ищете что-то, чтобы закрепить момент?

– Мы хотели бы парную татуировку, – опередив меня, ответила Елена.

Она бросила на меня быстрый, вопросительный взгляд, ища подтверждения, и я коротко, почти незаметно кивнул. Я доверял её вкусу, даже если бы она сейчас предложила набить мне на заднице портрет того самого Элвиса. Она поняла это без слов, благодарно улыбнулась и продолжила, снова обращаясь к парню:

– Фразу «Oggi. Domani. Sempre».

Он на мгновение нахмурился, пробуя незнакомые слова на слух, потом его лицо снова осветила понимающая улыбка, когда он, видимо, мысленно перевёл или просто уловил суть.

– Красиво, и очень символично, особенно для такого дня. – он кивнул сам себе, словно одобряя наш невысказанный выбор. – Мне нравится. Минималистично, но с глубоким смыслом. Есть какие-то конкретные предпочтения по шрифту, размеру, месту нанесения? Или готовы довериться моему опытному глазу и твёрдой руке?

Он жестом пригласил нас к одному из свободных, кожаных кресел, которое выглядело на удивление удобным. Лёля, устроившись в нём, с серьёзным видом обсуждала с ним детали – она сразу склонилась к изящному, почти каллиграфическому курсиву, небольшому размеру, и мы сошлись на внутренней стороне запястья, чтобы это было для нас, а не для всеобщего обозрения. А я просто стоял рядом, прислонившись к стене, и смотрел на неё. На то, как сосредоточенно она хмурит тонкие брови, листая на планшете мастера предложенные варианты шрифтов, как едва заметно покусывает губу, как в её глазах горит неповторимый огонь предвкушения и решимости. И в этот момент она была для меня самой красивой женщиной во всём грёбаном Вегасе.

Мастер, которого звали Джейк, как мы выяснили, работал быстро и уверенно. Сначала он подготовил трафареты, мы утвердили размер и точное расположение. Я пошёл первым, отчасти чтобы показать Лёле, что это не так страшно, отчасти потому, что мне самому не терпелось. Ощущение было знакомым – жгучая, но вполне терпимая вибрация иглы, монотонное жужжание машинки, лёгкий запах крови, смешанный с антисептиком.