Мёртвые девочки никогда не проболтаются - С. Дж. Сильвис

Тэйт развёл руками:

— Да что я вообще делаю? Я худший отец и... худший директор. Я поставил систему безопасности, чтобы такого не случалось, и вот мы здесь. Одна ученица вся изранена, другая — в шоке. Бэйн пропал, и чёрт знает, что он творит. Местные власти коррумпированы, и я бы умер счастливым, если бы ФБР навсегда забыло мой номер.

Прежде чем мы успели опомниться, Джемма обошла диван и бросилась к отцу, обхватив его стройную талию своими хрупкими ручками.

— Прости...

Лицо Тэйта за секунду сменило три выражения: от гнева к растерянности, а затем к облегчению. В комнате повисла тишина, и в конце концов он обнял дочь в ответ.

— Всё в порядке. Просто... перестань попадать в такие ситуации. Я только недавно узнал о тебе и Тобиасе. Я не переживу снова этот ужас — страх потерять тебя или что тебя снова уведут.

Его взгляд переключился на Джорни.

— И ты тоже, Джорни.

Она робко подняла на него глаза. Хотя слёз на её лице уже не было, я чувствовал — боль и раскаяние всё ещё разрывали её сердце. Её мысли, несомненно, метались в миллионе направлений, а шок от того, что она стреляла в человека, наверняка снова и снова прокручивался у неё в голове.

— Мне так жаль... Это всё моя вина.

Джемма встретилась с ней взглядом и уже открыла рот, чтобы что — то сказать, как вдруг в гостиную вошли Шайнер, Брентли и Бэйн.

Бэйн одним взглядом окинул Джорни и произнёс:

— Это не твоя вина, а моя.

Глава 39

Джорни

Моё выражение лица сразу изменилось, и я мгновенно протрезвела, когда Бэйн вошёл в гостиную дома директора. Я напряглась на коленях у Кейда, и он, должно быть, почувствовал это, потому что обнял меня крепче. Я не позволила себе поддаться страху и желанию убежать, скрыться, и понимала, что объятия Кейда помогают мне держаться стойко перед моим… сводным братом?

Мне нужны ответы. Много ответов.

В голове прокручивались разговоры, а руки дрожали, будто до сих пор сжимали металл. Я стреляла в человека. Дрожь пробежала от макушки до кончиков пальцев ног, но ладони Кейда скользнули по моим рукам, согревая. А сестра Мария? Где она?

— Я бы очень, блять, хотел объяснений, — прорычал директор, скрестив руки на груди и сверля взглядом Бэйна через всю комнату. Пламя в камине за его спиной взметнулось выше, когда он отошёл подальше, но Бэйн, похоже, ни капли не смутился от его гнева.

— Я тоже, — поддержал Кейд сзади.

Так и вышло: Бэйн — у одной стены, мы с Бунтарями и Джеммой — на диване, а директор — на безопасном расстоянии ото всех.

— Это ты, блять, запер меня в комнате? — Шайнер наклонился вперёд, диван прогнулся под его локтями, будто он вот — вот кинется переламывать Бэйну шею. Я всегда знала его как самого заводного и смешного среди Бунтарей, того, кто заставлял всех смеяться, когда мы должны были быть серьёзными, но сейчас он был зол.

— Ты, кажется, не возражал, когда твоё лицо было уткнуто в киску. Заметил только после.

Я почувствовала, как Шайнер закипает, и дрожащей рукой дотронулась до его колена. Он тут же откинулся на спинку дивана. Сегодня и так было слишком много насилия. Слишком много всего.

— Это был ты? — спросила я тихим, почти мышиным голосом. Мой взгляд, затуманенный, опустился на пол, пока я переваривала всё, что узнала за последние часы. Руки всё ещё дрожали, а в ушах, казалось, звенело от выстрела.

— В смысле был я? — переспросил Бэйн, и его выражение смягчилось, когда он уставился на меня через всю комнату.

Я наклонилась вперёд, высвободилась из объятий Кейда и закатала рукава до локтей, обнажив длинные шрамы. — Это ты сделал со мной?

Его глаза мгновенно потемнели, мышцы плеч напряглись, будто под футболкой скрывалась броня.

— Да.

Не успела я осознать его реакцию, как меня уже поставили на ноги, а Кейд ринулся к Бэйну. Исайя и Брентли были рядом с ним, пока Бэйн стоял неподвижно, абсолютно безучастный.

— Я оторву тебе, ублюдок, руки, а потом прикончу. — Угроза прозвучала чётко, будто раздалась из динамиков Святой Марии.

Директор вскинул руки в неверии, но Бэйн уставился прямо на Кейда и произнёс:

— Руки оторвёшь, но не убьёшь.

— Если ты так думаешь, значит, плохо меня знаешь.

— Я её единственная семья. Ты не посмеешь меня убить, Кейд.

Скулы Кейда резко выделились, он отвел взгляд. От него исходило раздражение, тяжёлое, как громовые волны.

— Кейд… — прошептала я так тихо, что вряд ли кто — то услышал.

Взгляд Бэйна тут же переключился на меня, а Кейд обернулся.

— Вернёшься ко мне?

Он был мне нужен. Без него я не справлюсь.

Прядь светлых волос упала на его напряжённое лицо. Карие глаза, подсвеченные пламенем камина, горели чем — то диким. Когда он подошёл ближе, я снова смогла дышать.

Он сел, усадил меня к себе на колени и уткнулся лицом в мои спутанные волосы. Мы вдохнули одновременно.

— Прости.

Бэйн хмыкнул, скрестил руки на груди и откинулся на стену, закинув ногу на ногу. Он поймал мой взгляд — и я не отвела глаз.

— Да, это я порезал твои запястья.

Паника обожгла меня.

— Зачем? — вырвалось в неверии.

Сердце колотилось всё сильнее, пока я ждала ответа. Стук заглушал всё, комната медленно сжималась. Он порезал меня. Это он напал.

Тёмный смешок Бэйна прокатился по гостиной, прежде чем он сказал:

— Потому что мёртвые девочки никогда не проболтаются. А если бы тебя сочли погибшей — как в младенчестве — никто так и не узнал бы, кто ты.

Это была особая пытка — смотреть на человека, который нанёс тебе вред, понимать, что должна ненавидеть его, но вместо этого… принимать причинённую боль.

Что со мной не так?

Слишком много всего за один день? Или я уже просто оцепенела от того, что произошло?

Я молча сидела на коленях у Кейда, лишь изредка моргая.

— Значит, ты не пытался её убить? — Исайя первым отреагировал на его признание. — А просто хотел показать кому — то, что она мертва?

Бэйн кивнул.

— В тот вечер в городе был мой отец. Он обсуждал дела с Ричардом в Ковене.

Джемма вздрогнула, услышав имя Ричарда, но Бэйн продолжил:

— Он понял, что я отвлёкся, и приехал в школу. Там он застал меня, когда я наблюдал за ней. Я ждал, появится ли Кейд. Отец тогда ещё не знал, кто она,